Китайский институт современных международных отношений. Высшее образование дистанционно

Сегодня в Китае, как и во многих странах мира, происходит переоценка роли аналитических структур. Причем здесь, в Китае, этот процесс происходит достаточно стремительно. За короткий по историческим меркам период, с момента образования КНР, руководство Китая изменило свое отношение к роли «мозговых центров», повышая их значимость в процессе выработки государственных решений по стратегическим направлениям внутренней и внешней политики страны.

Переоценка роли аналитических организаций связана со значительным увеличением интенсивности событий в мире. Если десятилетие назад для возникновения и развития определенного тренда необходимо было 8-10 лет, то сейчас аналогичные события могут возникнуть и исчезнуть в течение 2-3 лет. Этот процесс ускорения мирового времени требует от государственных институтов повышения уровня подготовки и возможности оперативно оценивать эти события и принимать нужные решения. В этом плане работа аналитических структур, занимающихся анализом всех процессов, происходящих в современном мире, становится как никогда актуальной.

Вообще, Поднебесная медленно, но верно идет в направлении завоевания статуса действительной мировой державы. Конечно, сейчас много противников такой точки зрения, и многие аналитики полагают, что Китай, несмотря на все свои достижения, еще далек от превращения в реальную мировую державу. С другой стороны, и сами китайские власти не ставят задачи – стать супердержавой. Более того, до последнего времени власти КНР всячески повторяли и напоминали, что КНР – развивающая страна и никак не претендует перейти в список развитых. Но, тем не менее, по многим параметрам, Китай уже сегодня является мировой державой, от политики которой уже многое зависит в мире. В этом плане роль китайских исследовательских структур становится все более значимой.

Для Казахстана и других стран Центральной Азии продолжающаяся внешнеполитическая активность Пекина представляет большую значимость. Находясь по соседству с Поднебесной, мы особенно отчетливо чувствуем напор восточного соседа. Стоит отметить, что объективно мы понимаем, что уже давно находимся под пристальным «наблюдением » китайских мозговых центров. С оформлением новой стратегии КНР под названием «Новый Шелковый путь» изучение Центральной Азии в дебрях китайских аналитических центров еще больше усилилось.

В настоящей статье делается попытка проанализировать деятельность ключевых аналитических центров Китая, с тем, чтобы понять их роль и место в системе принятия политических решений. Учитывая близкое соседство и формирование нового китайского проекта «Экономический пояс на Шелковом пути», основной упор в статье делается на центрах, изучающих Центральную Азию.

Мозговые центры Китая

Практически все научно-аналитические институты Китая появились после образования КНР, то есть после 1949 года. К настоящему моменту на территории континентального Китая функционируют уже 426 мозговых центра, и по этому показателю Китай сегодня занимает 2-е место в мире.

По форме организации все мозговые центры Китая можно разделить на 3 условные категории: государственные аналитические центры, специализированные академические исследовательские институты и аналитические центры, связанные с университетами.

Первая категория «мозговых центров» – это наиболее влиятельные структуры ввиду своих тесных связей с Госсоветом и другими властными структурами Китая. Их главной миссией является выработка интеллектуального продукта и доведение его до непосредственных политических акторов, лиц, принимающих решения. К этой категории можно отнести КАСМО (Китайская академия современных международных отношений), 6-й Департамент ЦК КПК, Центр развития Госсовета и ШАМИ (Шанхайская академия международных исследований).

Вторая категория состоит из институтов, объединенных Академией общественных наук КНР (АОН КНР). Эти центры менее влиятельны, поскольку их деятельность основана на более академических исследованиях, а также разработках концептуальных долгосрочных стратегий и программ. Но благодаря разветвлённости сети филиалов, АОН обеспечивает руководство страны аналитическими сводками из всех регионов КНР.

Третья категория «мозговых центров» включает в себя центры, аффилированные с китайскими университетами. Правительство Китая использует институты из данной категории, главным образом, для продвижения своей «мягкой силы», путем расширения культурно-гуманитарных контактов с зарубежными странами.

Помимо указанных трех типов мозговых центров в Китае, существует еще один вид «фабрик мыслей» – это квазиправительственный экспертно-аналитический институт. Подобные организации создают представление о наличии независимых НПО, но на самом деле также являются инструментом правительства.

Но все указанные аналитические институты Китая объединяет поставленная перед ними общая задача – содействие государственным органам страны в выработке концептуальных стратегий и программ. При этом для мозговых центров из первой категории характерным принципом работы является выполнение плановых поручений. Помимо этого, основную массу аналитической продукции таких крупных институтов, как ШАМИ, КАСМО и 6-й Департамент ЦК КПК, составляют ситуационные аналитические записки, порученные им госструктурами. Подобные аналитические материалы содержат минимум информации, и, в основном сосредоточены на анализе уже сложившейся ситуации. Большим преимуществом аналитического продукта из указанных мозговых центров является составление нескольких наиболее вероятных сценариев развития ситуации. Как правило, нередко, именно на основе подобных аналитических записок и принимаются решения на государственном уровне.

Исследовательские институты, объединенные Академией общественных наук КНР, при всей академичности результатов своих исследований также имеют ряд преимуществ. В частности, благодаря широкой сети своих представительств, АОН КНР широко используют возможность организации регулярных экспертных форумов. Так, результаты подобных мероприятий часто дают комплексную картину развития ситуации в различных провинциях Китая. Тем самым, АОН выступает одним из эффективных механизмов доведения до центральных органов страны ситуации на местах. Вместе с тем, АОН также регулярно проводит международные экспертные обсуждения, с приглашением иностранных аналитиков.

В целом, китайское руководство уделяет большое внимание созданию и расширению в Китае сети влиятельных мозговых центров для того, чтобы качественно улучшить систему принятия решений на основе аналитики. Более того, власти КНР всячески поощряют развитие здоровой конкуренции между имеющимися аналитическими институтами.

В фокусе внимания – Центральная Азия

В системе приоритетов исследований мозговых центров КНР важное место занимает Центральная Азия. С осени 2013 года наблюдается резкий рост интереса со стороны китайских аналитических институтов к нашему региону, что связано с выдвижением Китаем новой внешнеполитической инициативы “Экономический пояс на Шелковом пути” (ЭПШП). Данная стратегическая инициатива, предложенная лидерами пятого поколения китайских руководителей КНР во главе с Си Цзиньпином, является своего рода новой внешнеполитической стратегией Пекина. ЭПШП – это попытка распространить экономическое (в будущем и политическое) влияние Китая вдоль наземного транспортного коридора, включающего Россию, страны Центральной и Южной Азии, Ближний Восток, Восточную Европу и собственно ЕС. Естественно, что разработка новых проектов и программ в рамках инициативы ЭПШП актуализировало потребность в аналитических экспертизах и стратегических выкладках мозговых центров КНР.

К настоящему времени на территории Китая функционирует более 20 исследовательских институтов, центров и отделов, специализирующихся только на изучении Центральной Азии. В целях понимания масштабов и специфики работы китайских мозговых центров представляем развернутую информацию по нескольким из них.

КАСМО (Китайская академия современных международных отношений) – это один из ведущих и авторитетных мозговых центров Китая. Академия была создана в 1980 году решением Госсовета КНР. КАСМО занимается изучением глобальных и региональных проблем, стратегий в сфере политики, экономики и безопасности, исследованием стран и регионов. Крупнейшим институтами академии являются Институт американских исследований, Институт европейских исследований, Институт Азиатско-тихоокеанского региона, Институт Японии, Институт корейских исследований, Институт России и Восточной Европы. Казахстан входит в сферу изучения отдела Центральной Азии при Институте России и Восточной Европы КАСМО .

Академия насчитывает ряд известных специалистов по Центральной Азии. Имеются специалисты, владеющие казахским языком. В настоящее время КАСМО возглавляет опытный эксперт Цзи Чжие, специалист по России и Центральной Азии, отлично владеющий русским языком.

ШАМИ (Шанхайская академия международных исследований) – была создана в 1960 году при народном правительстве г. Шанхай. В настоящее время ШАМИ входит в десятку лучших мозговых центров Китая. На данный момент ШАМИ полностью перешла под непосредственное подчинение МИД КНР. Бывший зам. министра иностранных дел КНР Ян Цзэчи (ныне член Госсовета КНР, советник председателя КНР по внешней политике) лично контролировал деятельность ШАМИ. Долгое время президентом ШАМИ являлся родной брат Ян Цзэчи – Ян Цзэмянь. Только два года назад вместо Ян Цзэмяна был назначен новый президент ШАМИ – относительно молодой Чэн Дунсяо.

Бывший председатель Китая Цзян Цзэминь (годы правления 1993-2003 гг.) часто прибегал к консультациям ШАМИ во времена своего руководства городом и уже в качестве Генерального секретаря КПК и председателя Китая. В состав ШАМИ входит двенадцать научных отделов: американских исследований, азиатско-тихоокеанских исследований, европейских исследований, изучения Японии, российских и центральноазиатских исследований, южноазиатских исследований, исследований Тайваня – Гонконга – Макао, исследования мировой экономики, исследований Западной Азии и Африки, исследований международного права и международных организаций, этнических, религиозных и культурных исследований. В целом, в ШАМИ работают более 80 научных сотрудников.

Традиционно сильным направлением в деятельности ШАМИ является изучение процессов на постсоветском пространстве. Центр по изучению России и Центральной Азии ШАМИ состоит из 15 научных сотрудников.

Институт России, Восточной Европы и Центральной Азии АОН КНР – существует с 1965 года. Основное внимание в Институте уделяется изучению России. Но, немаловажным направлением деятельности данной организации является исследование вопросов сотрудничества Китая с центральноазиатскими странами, Украиной и государствами Восточной Европы. В институте трудятся около 80 научных сотрудников.

SISU (Шанхайский университет иностранных языков – Shanghai International Studies University) изначально был создан как специализированный институт русского языка в декабре 1949 года. При SISU действуют более 20-ти исследовательских институтов, центров и отделов. В 2011 году было принято решение создать отдельный Исследовательский Центр по изучению Центральной Азии. В настоящее время в Центре работают более 20 научных сотрудников. Большинство работ исследовательских центров при SISU реализуются в Министерстве образования КНР и структурах управления правительства г. Шанхай.

Новые задачи внешней политики – новые центры

На сегодняшний день власти КНР намерены продолжать наращивать потенциал китайской аналитики и способствовать увеличению аналитического сопровождения принимаемых решений.

Так, в частности, с недавних пор учитывая возможность влияния событий в Сирии, Украине и опасности переноса потенциала дестабилизации в Центральную Азию и далее в Синьцзян, китайские власти приняли решение усилить центральноазиатское направление своей политики. В начале 2014 года появилась информация о том, что в недавно созданном Совете по национальной безопасности КНР будет формироваться новый Центр по изучению Центральной Азии. Важно отметить, что впервые за весь период сотрудничества стран ЦА с Китаем на таком высоком уровне уделяется пристальное внимание региону и, в частности, Казахстану. Следует также подчеркнуть, что создание указанного Совета по национальной безопасности было инициировано лично Си Цзиньпином, тем самым еще более сконцентрировавшим ключевые рычаги власти в своих руках.

Главной целью нового Центра по изучению Центральной Азии будет сбор информации и подготовка качественной аналитики для высшего руководства Китая по политической ситуации в странах ЦА. Не исключено, что в ближайшей перспективе власти КНР примут решение создавать собственные так называемые НПО и исследовательские центры в Центральной Азии с целью «держать руку на пульсе».

Увеличение внимания Пекина к Центральной Азии также обосновывается необходимостью реализации стратегического проекта «Экономический пояс на Шелковом пути». Так, в декабре 2013 года на территории Синьцзяна было создано 5 новых аналитических центров: Центральноазиатской научный центр, Центральноазиатский центр сельского хозяйства, Центральноазиатский биологический центр, Центральноазиатский промышленный инкубаторский центр и Центральноазиатский центр информационных технологий. Деятельность всех перечисленных новых структур призвана содействовать претворению в жизнь проектов в рамках ЭПШП.

Вместе с тем, уже в феврале 2014 года в провинции Шаньси, на северо-западе Китая было образовано три института – Институт Центральной Азии, Институт по изучению Шелкового пути при Северо-Западном университете и Институт Центральной Азии при Сианьском университете иностранных языков. Деятельность указанных исследовательских центров будет направлена на непосредственное содействие практической реализации китайского стратегического проекта Шелкового пути путем обеспечения руководящих органов Китая аналитическими продуктами по внутриполитическому и социально-экономическому развитию стран Центральной Азии, а также по основным направлениям и действиям указанных государств во внешней политике.

Указанные научно-аналитические институты в течение прошедшего полугодия уже организовали более 15 крупных международных научных форумов, с приглашением ведущих специалистов из стран Центральной и Южной Азии, России, из государств мусульманского мира.

Изучая Казахстан, экспертно-аналитические центры Китая основной упор делают на вопросах политической ситуации в стране. Главным образом исследуется ситуация с распространением угрозы терроризма, экстремизма и сепаратизма. Особую актуальность исследования в сфере безопасности приобрели после известных событий 2011 года, когда в Казахстане случились вспышки террористической деятельности. Как известно, именно в тот год в городах Актобе, Атырау, Астана, Алматы и Тараз произошли небольшие теракты.

Благодаря свободному владению русским языком, большое количество китайских аналитиков имеют возможность обмениваться мнениями с казахстанскими исследователями. Наряду с этим, достаточно популярной темой становиться социально-экономические процессы, протекающие в республике.

И наконец, перманентно актуальной темой в сфере интересов китайских мозговых центров в последние годы стал вопрос о передаче власти в Казахстане. Как показывает практика, Китай предпочитает не вмешиваться во внутренние дела третьих стран, исходя из чего, на данном этапе не наблюдаются стремления китайских властей как-то повлиять на процесс смены политической власти в Казахстане. Тем не менее, пристальное изучение политических процессов в РК свидетельствует о том, что Китай в будущем не исключает возможности принимать более активное участие во внутриполитических делах. В данном случае это предположение основано на анализе динамики изменения принципов внешнеполитической стратегии КНР в регионе ЦАР. Так, если в 90-е годы Пекин предпочитал занимать в большей степени наблюдательную политику, постепенно расширяя своё участие в энергетической сфере экономик стран ЦА, то сейчас мы видим возросшую активность КНР, которое направлено на расширение влияния Поднебесной практически во всех сферах. Именно в этих целях, постепенно усиливается информационное влияние Китая в сопредельных странах, которое осуществляется при помощи инструментов общественной дипломатии (СМИ, образовательные программы, культурные проекты и др. ).

В этом контексте наблюдается стремление китайских властей сформировать в казахстанской экспертной среде положительный имидж Китая. С такой целью китайские исследовательские центры, в первую очередь, структуры Академии общественных наук КНР, проводят ежегодные семинары (летние школы ), конференции и симпозиумы. На указанные мероприятия, как правило, приглашаются сотрудники казахстанских аналитических институтов на уровне руководителей, представители НПО, журналисты и преподаватели ВУЗов.

Выводы

Сегодня уже очевидно, что новое поколение китайских лидеров предельно прагматично и ориентируется только на конкретные результаты от своих действий. Все более открыто позиционируя себя в качестве нового «центра силы », китайский истеблишмент осознает, что стратегия усиления мирового влияния требует не только политических амбиций, роста экономики и военной мощи. Без качественных интеллектуальных ресурсов, способных обеспечивать оценку рисков и возможностей, конкурентная борьба с другими глобальными державами может быть проиграна.

В Китае хорошо понимают сложность геополитической обстановки в Центральной Азии и всю остроту конкуренции с США и Россией. Практически ежедневно меняющаяся ситуация требует от Пекина ясного понимания внутриполитических процессов в странах региона и долгосрочных устремлений своих оппонентов. Именно поэтому, сегодня мы становимся свидетелями существенного увеличение внимания со стороны китайского руководства по отношению к Казахстану и другим республикам Центральной Азии. Пекин меняет не только свою центральноазиатскую политику, но и подходы в ее осуществлении, делая ставку на профессиональное экспертное сопровождение своей новой региональной стратегии.

Как уже отмечалось, в течение последнего года в Китае было создано, по крайней мере, 9 комплексных мозговых центров, целенаправленно изучающих центральноазиатские страны. Одновременно с этим, Синьцзян, по решению Пекина становится аналитическим хабом по проведению в жизнь трансграничных (внешнеполитических) инициатив китайского руководства. Здесь стремительно расширяется научно-аналитическая база. Уже 7 полноценных научно-исследовательских институтов на территории соседнего СУАР занимаются изучением Казахстана и остальных республик региона.

Учитывая расширение научно-исследовательских институтов, у Китая в скором времени появится целая плеяда специалистов по Казахстану. Причем новые кадры будут подготовлены всесторонне – со знанием центральноазиатских языков, истории, традиций, законодательных норм, менталитета и др.

Исходя из этого, налицо острая необходимость принятия ответных мер – уделять более серьезное внимание изучению нашего восточного соседа. Причем делать это нужно так же на системной основе, как это делается в КНР. Иными словами, вновь хочется отметить, что пришло время (хотя давно уже пришло ) создать у нас в Казахстане полноценный Институт, который будет целенаправленно изучать Китай. В нынешней ситуации, когда связи РК с восточным соседом только расширяются, отсутствие специализированного аналитического центра, выглядит как минимум абсурдным.

Приходится констатировать, что на сегодня ни в отечественных научно-исследовательских институтах, ни в госорганах системное изучение такого влиятельного партнера и соседа, как Китай, не ведется. Готовящиеся время от времени (ситуативные и готовящиеся постфактум ) документы несколькими специалистами не позволяют закрыть все «белые пятна » и детально представить картину развития ситуации в КНР.

Сегодня, 31 мая, в Казанском федеральном университете с визитом находится делегация Китайского института международных проблем (КИМП) во главе с президентом Цюй Син.

Для справки: Китайский институт международных проблем является «мозговым центром» Министерства иностранных дел КНР. Он был основан по приказу Мао Цзэдуна в 1956 году. В период «культурной революции» был закрыт и возобновил свою деятельность только в 1973 году. В 1986-м вуз получил название: Институт международных исследований Китая (China Institute of International Studies, CIIS). В 1998-м в состав CIIS был включен Китайский центр по международным делам, бывшее научно-исследовательское учреждение Государственного Совета Китая. Данный центр при Госсовете КНР сыграл значительную роль в нормализации американо-китайских отношений во времена администрации Никсона.

CIIS объединяет в себе сообщество наиболее авторитетных ученых и бывших дипломатов, например, президент CIIS Цюй Син работал послом КНР во Франции с 2006 по 2009 гг.

CIIS является одним из десяти самых авторитетных «мозговых центров» Китая, а также вторым по значимости «мозговым центром» в сфере внешней политики после Китайской академии социальных наук (Chinese Academy of Social Sciences , CASS).

Посещение КФУ гости начали со знакомства с музейным комплексом вуза. Далее состоялась встреча делегации с ректором КФУ Ильшатом Гафуровым и директорами институтов.

Приветствуя гостей, ректор акцентировал внимание на том, что Казанский университет много лет сотрудничает с вузами Китая. В КФУ обучаются более двухсот студентов из этой страны, приезжают преподаватели и ученые. Особо он остановился на взаимоотношениях с Хунаньским педагогическим университетом, благодаря которым в КФУ действует Институт Конфуция. Гостям было приятно узнать, что именно в Казанском университете 177 лет назад открылась первая в России кафедра китайской словесности.

В рамках встречи китайским коллегам была презентована современная деятельность университета. После такого подробного знакомства с вузом стороны обсудили вопросы сотрудничества. «Взаимоотношения, которые сегодня сложились между нашими странами, ‑ сказал Ильшат Гафуров, ‑ выходят на совершенно новый уровень, к ним приковано внимание в мире, и это требует определенного научного подкрепления». Цюй Син предложил такой формат сотрудничества, как научный обмен, совместные исследования. В качестве взаимно интересных направлений были названы такие, как международные отношения, политология, социология, философия. Было также высказано предложение о возможном подписании договора о сотрудничестве.

За последние годы Китай добился от России многого из того, что хотел. Причина не только в последствиях экономического кризиса 2009 года или ситуации на Украине, но и в том объеме знаний о современной России, которые накопил Китай. "Власть" изучила, на какой интеллектуальный ресурс опирается Пекин при выработке политики в отношении Москвы.

Александр Габуев

"Нельзя забывать опыт СССР"

В декабре 2012 года Си Цзиньпин, только что избранный генеральным секретарем на 18-м съезде Компартии Китая (КПК), посещал юг КНР с инспекционной поездкой. Во время одной из остановок он произнес программную речь, посвященную внутренней политике. "Почему распался Советский Союз? Почему сгинула КПСС? Одна из важнейших причин заключается в том, что в партии поколебалась вера в идеалы,— говорил генсек.— Нам нельзя забывать опыт СССР". В своей речи, которую затем начали распространять среди членов ЦК и других руководителей (именно так она попала в гонконгские СМИ), Си заявил, что КПК должна внимательно изучить опыт КПСС, чтобы не повторить ее судьбу. Вскоре в партии началась образовательная кампания, во время которой чиновникам показывали специальные учебные фильмы о крушении СССР с подробным анализом причин: от коррупции и некомпетентности советского руководства в вопросах экономики до влияния Запада. Похожие фильмы, подготовленные отделом пропаганды ЦК и снабженные грифом секретности, показывали руководящим кадрам во время "цветных революций" на постсоветском пространстве в середине 2000-х, а также в разгар "арабской весны". Всякий раз фильмы основывались на богатом аналитическом материале, который китайские русисты собрали при изучении причин распада СССР.

Масштабное исследование постсоветского пространства началось в Китае еще в последние годы СССР, сразу после "бархатных революций" в Восточной Европе, и оно все еще продолжается. Именно этим инсайдеры объясняют высокий уровень развития русистики в КНР. В то время как в США и Европе после победы в холодной войне урезали фонды на изучение России и увольняли ставших ненужными советологов ("Власть" писала об этом в материале "Ярые советчики" в N19 от 19 мая 2014 года), китайская Компартия начала выделять огромные ресурсы на изучение бывшего СССР. "После распада СССР интерес к России в Китае и инвестиции в ее изучение не только не уменьшились, но скорее увеличились",— рассказывает "Власти" один из ведущих китайских русистов Фэн Юйцзюнь, возглавляющий Центр российских исследований при Китайской академии современных международных отношений (КАСМО). Сначала основные силы были брошены на выявление причин краха КПСС и поиск противоядия — в результате Китай, переживший ужесточение режима после событий 1989 года на площади Тяньаньмэнь, в 1992-м ответил перезапуском реформ Дэн Сяопина (а через 20 лет стал второй экономикой мира). Затем Пекин использовал школу экспертов по постсоветскому пространству для выстраивания стратегии в отношении уже новой России.

"Люди в руководстве партии говорили, что русский не нужен"

Первые специалисты по России появились в императорском Китае, затем в 1920-х годах экспертиза стала намного глубже благодаря деятельности Коминтерна и учебе многих будущих лидеров КПК в Москве. Но настоящая фундаментальная русистика появилась только в 1949 году после победы коммунистов в гражданской войне и образования КНР (подробнее об истории российско-китайских отношений см. стр. 17). В 1950-е годы в Советском Союзе прошли обучение тысячи китайских студентов, одновременно советские специалисты работали в КНР, помогая закладывать основы ее экономики по образцу "старшего брата". "В Китае русистика начала увядать после 1960-х годов, когда Хрущев отозвал из Китая советских специалистов. Во время "культурной революции" готовились к войне с СССР, и изучение русского языка было нацелено на конфронтацию. В школьные учебники русского вошли такие фразы, как "Бросай оружие!" и "Стой, кто идет?!". Был набор в вузы, связанный с соображением, что понадобятся военные переводчики. А потом ничего этого не произошло, и тут начался уже совсем спад",— вспоминает в беседе с "Властью" 71-летняя профессор Пекинского университета иностранных языков Ли Иннань, дочь одного из основателей КПК Ли Лисаня (был доведен до самоубийства в годы "культурной революции") и его русской жены Елизаветы Кишкиной (после смерти мужа отсидела восемь лет в одиночной камере тюрьмы для особо важных заключенных).

"1980-е годы для всей русистики были очень тяжелыми. Некоторые люди в руководстве партии говорили, что русский не нужен, а нужен только английский,— говорит Ли Иннань.— Но тут случился распад СССР, который напугал многих в Китае, вызвал тревогу и необходимость изучения и языка, и всего остального. Потом началась дикая приграничная торговля. Это дало всплеск — сразу потребовались переводчики. А с конца 1990-х годов пошел устойчивый рост по всему Китаю: увеличение набора студентов и расширение круга вузов, в которых преподают русистику". По словам Ли, в конце 1990-х по всему Китаю было около 70 вузов, где преподавали русский. Теперь, согласно данным Министерства образования КНР за 2013 год, специальность "русский язык и литература" преподается в 137 вузах. Общее число студентов-русистов в Китае превышает 20 тыс. человек, русский язык изучают до 60 тыс.

О работе китайской разведки отказались говорить все опрошенные "Властью" эксперты

Многие китайцы едут учиться в Россию. Хотя официальная квота на бюджетные места в российских вузах для граждан КНР составляет 300 мест в год, по данным Министерства образования страны, ежегодно в РФ приезжают учиться до 6 тыс. китайцев. Правда, это лишь 1,5% от граждан Китая, получающих образование за рубежом (например, США принимают 58% из почти 400 тыс. китайцев, учащихся за пределами КНР). Причем, по словам Ли Иннань, "в Россию едут не лучшие, потому что сливки снимает Запад — туда едут отличники или очень богатые". "В основном это середняки, дети не очень богатых, но и не самых бедных, которые могут оплатить зарубежное образование. Приезжая в Россию, очень многие выходят из-под контроля родителей, начинаются тусовки. И вот, прокантовавшись пять-семь лет, такой студент еле-еле может связать два слова,— говорит она.— Правда, есть молодежь, которая действительно училась и хорошо говорит. Есть и китайцы, которые с детства жили в России, учились там, идеально говорят на двух языках и владеют русской культурой".

Китай (слева - председатель КНР Си Цзиньпин) мог бы стать хорошим внешним консультантом России (справа — президент Владимир Путин) по ее внутренним проблемам

В результате в Китае образовался достаточный пул людей с хорошим русским, способных стать высококлассными экспертами по России, так что властям и бизнесу есть из кого выбирать.

"Изменился не только профиль заказчиков"

С момента распада СССР структура китайского спроса на знания о России заметно изменилась. "Если раньше знания о России были нужны ЦК, гражданским и силовым ведомствам, то теперь по мере роста товарооборота запрос на анализ российских реалий исходит от корпораций,— рассказывает "Власти" Лю Цянь из Центра энергетической стратегии при Китайском институте нефти.— Изменился не только профиль заказчиков, но и характер запроса. Если раньше эксперты в основном занимались внешней и внутренней политикой России, военно-стратегическими вопросами, а также культурой и историей, то с 2000-х годов активно развиваются исследования в области экономики, энергетики, права, финансов — всего того, что нужно для практики".

Основной спрос по-прежнему исходит от властей, говорят китайские эксперты. Главные потребители информации — ЦК партии и особенно его малая руководящая группа по вопросам внешней политики (основной орган принятия внешнеполитических решений в Китае, который возглавляет Си Цзиньпин), международный отдел ЦК, структуры Народно-освободительной армии Китая (НОАК), МИД КНР, а также Министерство государственной безопасности — главная гражданская спецслужба страны. Все больший интерес проявляют экономические ведомства: координирующий макроэкономическую политику Госкомитет по развитию и реформе (бывший Госплан), Минфин, Минторг, Минсельхоз, Государственное управление по энергетике и другие. Как рассказывает "Власти" директор Института России, Восточной Европы и Центральной Азии при Китайской академии общественных наук (КАОН) Ли Юнцюань, государственные и партийные ведомства нуждаются как в ситуативной аналитике по конкретным вопросам, так и на более долгосрочном взгляде на развитие России. ЦК и МИД интересует максимально широкий круг вопросов, в то время как НОАК и экономические ведомства редко выходят за рамки своего профиля.

Корпоративный спрос на аналитику по России зависит от масштаба бизнеса компании в РФ и на постсоветском пространстве. По словам Лю Цяня, самые информированные и активные — китайские энергетические госкомпании, вроде нефтегазовых гигантов CNPC, Sinopec, CNOOC, угольной Shenhua или электроэнергетических компаний, таких как Guodian, Huadian и State Grid Company. На втором месте идут финансовые институты, которые все больше кредитуют проекты в России: суверенный фонд China Investment Corporation, China Development Bank (аналог российского ВЭБа), а также крупные госбанки вроде ICBC и Bank of China. Частные компании пока менее активны, отмечает Фэн Юйцзюнь, но их интерес растет по мере развития российских проектов. В последнее время активно наращивают свои знания о рынке РФ представители автомобильной отрасли, например Great Wall или построивший в Калужской области завод по производству стекла Fuyao Glass.

Зарплата научного сотрудника — около $2 тыс. в месяц, ведущий научный сотрудник получает до $3 тыс.— больше, чем чиновник соответствующего ранга

Потребности в аналитике удовлетворяют прежде всего собственные кадры — госслужащие, военные и сотрудники компаний. Наиболее обширный штат русистов в распоряжении МИДа: специалисты с русским языком работают не только в РФ, но и в других странах постсоветского пространства (пока что китайская дипломатия испытывает трудности с системным воспитанием кадров, владеющих центральноазиатскими и закавказскими языками). По словам нескольких источников "Власти", организация дипломатической службы КНР мало чем отличается от устройства МИДов других крупных стран. Правда, в отличие от российского МИДа, китайцы уделяют аналитике больше внимания, считает один из собеседников. В то же время многие отмечают пассивность работы посольства КНР в Москве по сбору информации и общению с источниками помимо своих контрагентов в МИД РФ. В этом аспекте китайцы, по общему признанию, заметно уступают не только западным дипмиссиям, но и представительству Тайваня (остров, который Россия официально признает частью КНР, представлен офисом тайбэйско-московской координационной комиссии), где такая работа поставлена на системную основу. По отзывам нескольких собеседников "Власти", многие китайские дипломаты не отличаются широким кругозором: они могут говорить по-русски гораздо лучше среднего сотрудника посольства США, но знают о современной РФ — крайне мало за пределами своей узкой компетенции. Руководители нескольких российских федеральных СМИ, в которых в 2012 году публиковались предвыборные статьи Владимира Путина, вспоминают, как после этого представители китайского посольства впервые за многие годы напрашивались на встречу, узнавали, можно ли эту газету купить, но, получив отрицательный ответ, исчезали из поля зрения.

О работе китайской разведки отказались говорить все опрошенные "Властью" эксперты. Впрочем, некоторые представления об ее эффективности можно получить из разговоров с кругом российских потенциальных источников. Пишущие на чувствительные темы вроде ВПК или внешней политики, журналисты рассказывают, что нередко после выхода резонансных текстов им звонят китайские коллеги и сразу начинают задавать вопросы об источниках информации. Некоторые перед звонком присылают в редакцию подарки — китайские календари или пахучую гаоляновую водку. По слухам, используется и более сложная схема: людям предлагают стать "независимыми консультантами" китайского правительства за определенное материальное вознаграждение. "Мы фиксируем стабильный и растущий интерес. В 1990-е годы он касался в основном ВПК и других технологий, но сейчас сфера интересов китайцев заметно расширилась",— говорит источник, близкий к ФСБ. Сама служба активность китайской разведки в РФ не комментирует.

Собственные аналитические подразделения, занимающейся Россией, есть и во всех китайских госкомпаниях, работающих с РФ. Сбор информации начинается с российских представительств, которые укомплектованы русистами. У некоторых уровень русского настолько хорош, что они выступают по-русски на публичных дискуссиях в рамках профессиональных форумов и конференций. Многие устанавливают тесные связи с российскими партнерами и регуляторами, помогая им разобраться с китайскими реалиями. Например, собеседники "Власти" в банковской среде очень высоко отзываются о вице-президентах российских "дочек" ICBC и Bank of China Лан Вэйцзе и Гао Ян, которые превосходно говорят по-русски. Похожую репутацию имеет представитель китайской платежной системы China UnionPay (на нее, например, после отказа в обслуживании со стороны Visa и MasterCard перешел бизнесмен Геннадий Тимченко) Фань Цзигуан.

Крупные аналитические подразделения, занимающиеся Россией, есть и в пекинских штаб-квартирах корпораций. Лучше всего отзываются о структурах нефтегазовой CNPC, на которую приходятся самые громкие российско-китайские сделки, например нефтяной контракт 2009 года и газовый контракт 2014-го. По словам собеседников "Власти", близких к CNPC, компания нанимает во внутренние аналитические подразделения как китайцев, выпускников профильных российских вузов, так и бывших сотрудников МИДа и спецслужб. "Это редкий образец американской системы revolving door, которая вообще-то для Китая не характерна",— считает один из них.

В отличие от "Роснефти" (слева - президент компании Игорь Сечин) китайская нефтегазовая госкомпания CNPC (справа - вице-премьер Госсовета КНР Ван Цишань) изучает Россию с помощью независимых исследований

Помимо внутренней аналитики, китайские власти и госкомпании активно развивают рынок независимой экспертизы по России. "У ведомственных и корпоративных исследовательских организаций есть свои особенности. С одной стороны, они владеют закрытой информацией и лучше всех понимают потребности руководства. С другой стороны, они могут сознательно или несознательно подстраиваться под ожидания руководства",— объясняет Ли Юнцюань из КАОН. Именно поэтому ведомства и корпорации заказывают исследования на стороне. Например, CNPC заказала сразу нескольким "мозговым центрам" исследования о перспективах российской властной системы до 2024 года и влиянии политического расклада на нефтяную отрасль РФ.

"В основном это 30-40-летние"

Занимающиеся Россией аналитические структуры, существующие не внутри ведомств или госкомпаний, можно лишь условно назвать независимыми от государства. Главную роль играет Китайская академия общественных наук (КАОН) — огромная система научных центров, напоминающая гуманитарную составляющую РАН. Главный по масштабам "мозговой центр" — это возглавляемый Ли Юнцюанем Институт России, Восточной Европы и Центральной Азии (ИРВЕЦА, бывший Институт изучения СССР). По словам Ли, под его началом работает свыше 100 ученых, организованных в семь секторов (внутренняя политика, экономика, внешняя политика, история России, а также Центральная Азия, Восточная Европа и постсоветские государства на западе СНГ). "Мы базовая исследовательская организация в современной русистике",— говорит он.

ИРВЕЦА занимается как собственно наукой (в том числе публикует два ведущих академических журнала по русистике: "Исследование России, Восточной Европы и Центральной Азии" и "Рынок России, Восточной Европы и Центральной Азии"), так и аналитическим сопровождением работы госструктур. "В основном это справки по текущим вопросам. Реже — более долгосрочные исследования,— объясняет Ли Юнцюань.— Все это оплачивается бюджетными деньгами в рамках план-заказа". Госкомпании тоже пользуются услугами ИРВЕЦА, но гораздо реже. Финансовые возможности позволяют институту удерживать и развивать молодых специалистов. Зарплата научного сотрудника — около $2 тыс. в месяц, ведущий научный сотрудник получает до $3 тыс. — больше, чем чиновник соответствующего ранга. "Если прийти на наши конференции, то в основном это 30-40-летние ученые",— говорит Ли Юнцюань. Материальный вопрос решился буквально в последнее десятилетие: в 1990-е КАОН сталкивалась с оттоком кадров, хотя и не таким мощным, как в России. "За последние 20 лет китайский ученый прошел путь от человека бомжеватого вида до респектабельного господина в хороших часах, который может угостить российских коллег обедом и рассказать новости с конференции в Гарварде",— считает один из российских экспертов. Помимо сравнительно высокой зарплаты еще одна привлекательная черта работы в системе КАОН — возможность иметь всего один присутственный день, а остальное время можно работать из дома.

По словам опрошенных "Властью" китайских русистов, хотя ИРВЕЦА — самый масштабный "мозговой центр" по России, многолюдность не является отражением влияния на процесс принятия решений. Куда более важным с точки зрения принятия решений является другой think tank — Китайская академия современных международных отношений (КАСМО). ЦРУ на портале Центра открытых данных (Open source center) при директоре США по национальной разведке идентифицирует КАСМО как исследовательскую структуру при Министерстве госбезопасности КНР. По мнению американских разведчиков, КАСМО — это часть восьмого (аналитического) управления МГБ, выведенная в 1980 году в отдельную легальную структуру. Связь КАСМО со спецслужбами отмечают и многие иностранные исследователи. "Они заняты совершенно легальной деятельностью, просто у них есть возможность работать с закрытыми источниками, а также общаться с любыми людьми. Плюс канал непосредственной связи с высшим руководством через малую руководящую группу ЦК,— объясняет один из собеседников "Власти", знакомый с работой КАСМО.— Если искать реально влиятельных и качественных экспертов, то это главная точка входа".

Центр российских исследований КАСМО, который возглавляет 44-летний Фэн Юйцзюнь (он учился в России и работал приглашенным исследователем в МГУ им. М. В. Ломоносова), насчитывает немногим более десяти человек. В отличие от академичной ИРВЕЦА, здесь работают каждый день, есть и ночные аналитические дежурства. Офис КАСМО — режимный объект, правда, процедура прохода чуть менее строга, чем в вашингтонском офисе американской RAND Corporation (там фиксируется, будет ли посетитель обсуждать с сотрудником секретную информацию). Доклады КАСМО уходят напрямую руководству страны. Вся инфраструктура и культура написания текстов заточена на высших руководителей, чтобы записки поступали в удобной для них форме — в отличие от чрезмерно академичных бумаг ИРВЕЦА. Записки анонимные — высокопоставленные читатели вроде Си Цзиньпина или премьера Ли Кэцяна никак не смогут повлиять на карьеру аналитика, если специально не займутся расспросами. Зарплаты в КАСМО ниже, чем в ИРВЕЦА, зато высокая репутация "мозгового центра" привлекает большое количество корпоративных заказчиков. В Центре российских исследований КАСМО заказывают аналитику многие работающие с РФ госкомпании. Кроме того, компании приглашают сотрудников центра (прежде всего самого Фэн Юйцзюня) выступать консультантами для топ-менеджмента, это разрешено внутренними правилами КАСМО. Благодаря такой работе аналитики глубоко погружены в контекст торгово-экономических связей двух стран и могут давать руководству максимально приближенные к практике советы.

Китайский институт международных исследований (КИМИ), приписанный к китайскому МИДу, похожий на КАСМО. Отдел евразийских исследований в нем возглавляет 42-летняя Чэнь Юйчжун (она стажировалась в МГИМО, а также работала консулом в Хабаровске). Правда, по отзывам собеседников "Власти", влияния на процесс принятия решений у КИМИ меньше, чем у КАСМО, поскольку институт в основном выполняет аналитические функции именно для МИДа.

"Если говорить о влиянии на принятие решений, то это прежде всего пекинские центры. Тут важна близость к руководству",— отмечает Фэн Юйцзюнь. В этом китайская русистика напоминает американскую, где влияние эксперта во многом определяется его физическим нахождением в Вашингтоне. При этом, как и в США, в КНР развиты сильные региональные школы русистики. Главные центры помимо столицы — это Шанхай и северо-восточные регионы КНР, особенно центр граничащей с Россией провинции Хэйлунцзян Харбин. Университеты в Харбине, а также отделения КАОН в провинциях Хэйлунцзян, Ляонин и Цзилинь (в меньшей степени — в граничащих с Россией Внутренней Монголии и Синьцзян-Уйгурском автономном районе) считаются главными центрами компетенций по развитию Сибири и российского Дальнего Востока: местные ученые имеют больше возможностей проводить полевые исследования, а также лучше владеют контекстом приграничного сотрудничества. Основными заказчиками их продукции помимо центральных органов, которые периодически интересуются региональным измерением отношений с РФ, являются местные власти (в трех провинциях северо-востока КНР живут свыше 110 млн человек).

Особняком стоит шанхайский Центр изучения России (ЦИР), заметный во многом благодаря активности и харизматичности своего лидера — 65-летнего профессора Фэн Шаолэя. Именно он превратил малоизвестный Восточно-китайский педагогический университет в один из ведущих центров китайской русистики. В ЦИР работают 24 ученых, которые занимаются всеми аспектами современной России, центр издает авторитетный журнал "Российские исследования" и проводит ежегодную конференцию русистов. Коллеги объясняют успехи Фэна не только научным авторитетом, но и присущей шанхайцам активностью и стремлением установить международные контакты. Сам Фэн учился в СССР и вел курсы по России и российско-китайским отношениях в ведущих университетах мира. На сайте ЦИР особо отмечается, что "профессор Фэн Шаолэй не только близко знаком с выдающимися учеными и тактиками в вопросах России, США и Европы, но и поддерживает научную связь с бывшим советником по национальной безопасности США, блестящим ученым в области стратегических исследований Збигневом Бжезинским, а также бывшим министром экономики России Евгением Ясиным и другими высокопоставленными лицами".

Многие самые востребованные эксперты регулярно общаются, в том числе на закрытой группе в одной из китайских соцсетей

Впрочем, по мнению участников рынка, реальное влияние шанхайского центра на выработку политики в отношении РФ ограничено: Фэн и его сотрудники пишут записки в ЦК, но они идут более долгим путем, чем записки того же КАСМО. "Пекинская среда все же довольно консервативна, а шанхайцы были пионерами по развитию институциональных связей с русистами из других стран мира. В искусстве тусовки им нет равных",— утверждает один из специалистов. Главная публичная платформа, которую задействует шанхайская команда русистов — международный экспертный клуб "Валдай", в рамках которого русисты всех стран могут обсуждать пути развития России, а раз в год — встречаться с Владимиром Путиным и другими высокопоставленными фигурами. Фэн Шаолэй является единственным китайским ученым, входящим в консультационный комитет клуба (в попечительский совет "Валдая" входит другой китаец — бывший замглавы Генштаба НОАК, 75-летний генерал Сюн Гуанькай, возглавляющий Китайский институт стратегических международных исследований). Кроме того, Фэн и его коллеги развили тесные связи с Советом по внешней и оборонной политике, который возглавляют Сергей Караганов и Федор Лукьянов. Вообще институциональные связи в России имеют многие "мозговые центры": ИРВЕЦА преимущественно общается с Институтом Дальнего Востока РАН, у КАСМО есть диалог с Российским институтом стратегических исследований и Российским советом по международным делам.

Фэн Шаолэй, пожалуй, единственный в Китае профессор, которому удалось собрать вокруг себя в рамках вуза настоящую команду. Остальных известных русистов, работающих в университетах, считают скорее выдающимися одиночками, чем создателями школ. Среди них наибольшим уважением в профессиональной среде, а также среди чиновников пользуются 49-летний замдекана Школы международных исследований Пекинского университета Гуань Гуйхай (кандидатскую он защитил в МГИМО), а также 47-летний профессор Института международных исследований при столичном Университете Цинхуа (alma mater Си Цзиньпина и многих руководителей КНР) У Дахуэй — бывший подполковник Генштаба НОАК, затем работавший в ИРВЕЦА.

Влияние отдельных русистов на выработку политики и формирование мнения руководства в отношении РФ определить сложно: отношения между русистами и людьми уровня членов Политбюро куда менее тесные и личные, чем в тех же США. Более того, если в сфере экономики и внешней политики 25 членов Политбюро периодически проводят коллективные учебные сессии, приглашая экспертов на закрытые брифинги в резиденцию Чжуннаньхай, то при Си Цзиньпине, по словам собеседников "Власти", по российской тематике таких сессий еще не было. Большинство инсайдеров считают влиятельными не столько отдельных лиц, сколько организации, выделяя при этом КАСМО. В этом смысле имеют влияние как Фэн Юйцзюнь, так и его начальник, 58-летний директор КАСМО Цзи Чжие (также русист). Хотя определенный вес имеют и бывшие послы в России. Среди них все собеседники "Власти" особо выделяют 79-летнего Ли Фэнлиня (был послом в 1995-1998 годах), который является членом консультативного комитета при МИД КНР и возглавляет Центр изучения социального развития Евразии при Центре изучения вопросов развития при Госсовете (самый влиятельный экономический think tank).

Восходящих звезд в китайской русистике в отличие от американской немало в силу невысокого среднего возраста экспертов. Молодой кадр, которого выделяют все собеседники "Власти",— заместитель Фэн Шаолэя в шанхайском ЦИР 37-летний Ян Чэн, один из ведущих специалистов по Центральной Азии (помимо русского владеет киргизским), имеющий опыт работы в МИД КНР (был третьим секретарем посольства в Москве). Многие самые востребованные эксперты хорошо знакомы между собой и регулярно общаются, в том числе на закрытой группе в одной из китайских соцсетей и через систему Weixin.

"Мы о таком можем только мечтать"

Сами китайские эксперты, как и их американские коллеги, любят говорить, что дела в русистике обстоят далеко не безоблачно. Одной из главных проблем собеседники "Власти" называют сложность проведения исследований в России. "Очень много бюрократических препон. Сколько времени нужно потратить, чтобы китайский ученый получил визу в РФ? Сколько препятствий на местном уровне, чтобы провести полевые исследования? Сразу возникают какие-то подозрения,— возмущается Ли Юйцюань из ЦИРВЕЦА.— То же самое справедливо в отношении российских ученых в КНР. Нам нужно устранять эти барьеры".

Еще более важная проблема — закрытость российской политической и деловой элиты для китайских экспертов. "Западных экспертов меньше, но их контакты гораздо лучше. Они интегрированы в западную элиту, а ваши чиновники и олигархи тоже хотят туда интегрироваться — отсюда такие представительные форумы вроде российско-американского бизнес-диалога под эгидой RAND,— говорит один из собеседников "Власти".— Другой источник знаний Запада о России — инвестбанкиры, агенты по недвижимости в Лондоне и прочие подобные персонажи. Учитывая такой доступ к вашей элите, Запад может меньше финансировать своих экспертов. Мы о таком пока можем только мечтать, потому что уровень неформальных контактов между нашими элитами крайне ограничен". Китайцы надеются на то, что какое-то подобие диалога между элитами сможет наладить новый глава Российско-китайского делового совета Геннадий Тимченко.

Правда, китайские эксперты все же находят способы минимизации влияния этих негативных факторов. Главный — налаживание институционального диалога с зарубежными центрами экспертизы по России, особенно в США и ЕС. Например, китайские русисты из КАСМО стараются общаться с американцами из CSIS и другими ведущими "мозговыми центрами", в ЕС их главный партнер — варшавский Восточный институт, крупнейший центр русистики в Европе. "Многие западные эксперты имеют хорошие контакты, которые мы можем опосредованно использовать. И вообще нам полезна какая-то внешняя точка зрения на Россию, а то мы слишком много варимся в своей кухне",— говорит один из экспертов.

Насколько хорошо китайские эксперты анализируют Россию? Понять это сложно, поскольку самые качественные материалы не публикуются в открытом доступе, а проходят под грифом "для внутреннего пользования". В итоге судить о качестве экспертизы можно, пожалуй, лишь по одному критерию — объективным результатам политики Пекина в отношении России.

При участии Алексея Ефимова, Пекин

Подробный обзор состояния российской китаистики читайте в следующем номере "Власти".

Краткая история российско-китайских отношений

В 1689 году заключен Нерчинский договор — первый документ между Россией и Китаем. Он определил границу между двумя государствами по реке Аргуни до берега Охотского моря. Россия отказывалась от претензий на крепость Албазин и Приамурье.

В 1851 году подписан Кульджинский торговый пакт. Товары обеих сторон были освобождены от таможенных пошлин.

В 1858 году заключен Айгунский территориальный договор. Российско-китайская граница была установлена по реке Амур. В состав России вошло Приморье.

В1896 году после поражения Китая в Первой японо-китайской войне между Поднебесной и Российской Империей подписан Союзный договор о совместном противодействии Японии в случае ее нападения.

В 1897 году Российская Империя начала строительство Транссибирской магистрали (Китайско-Восточная железная дорога). Окончательно работы завершились в 1916 году.

С 1937 года СССР оказывал Китаю военную помощь во Второй японо-китайской войне.

В 1949 году Советский союз первым в мире признал Китайскую Народную Республику.

В 1950 году заключен советско-китайский Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи. КНР передан основанный на арендованной территории город Дальний (Далянь) и права на владение КВЖД. CCCP оказывал Китаю помощь в строительстве государства, армии и обучении специалистов.

В 1956 году отношения государств ухудшились после прихода к власти в СССР Никиты Хрущева. Председатель ЦК Компартии Китая (КПК) Мао Цзэдун обвинил советское правительство в отступлении от коммунистических идей и уступках Западу. В 1964 году произошел "советско-китайский раскол", были аннулированы совместные торговые договоры и отозваны послы.

В 1989 году состоялся визит в Китай председателя Верховного совета СССР Михаила Горбачева, началось восстановление межпартийных связей.

В 2001 году создана Шанхайская организация сотрудничества (Россия, Китай, Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан). Цель сообщества — укрепление доверия в военной области и сокращение вооруженных сил в районе границы.

В 2005 году в силу вступил договор об урегулировании спорных пограничных вопросов. Китай получил территории общей площадью 337 кв. км.

В 2008 году в обмен на нефть между Китаем и российскими компаниями "Роснефть" и "Транснефть" заключена сделка о финансировании строительства нефтепровода Восточная Сибирь--Тихий океан (ВСТО). Кредит российским представителям составил $25 млрд.

В 2013 году "Роснефть" договорилась о поставках в Китай 360 млн т нефти в течение 25 лет на $270 млрд (по 14,4 млн т в год). В 2014 году "Газпром" и китайская CNPC в присутствии глав обеих стран подписали 30-летний контракт на поставку газа общей стоимостью $400 млрд.

Евгения Маляренко

Китайская академия современных международных отношений (中国现代国际关系研究院 Zhōngguó Xiàndài Guójì Guānxi Yánjiūyuàn）-Одна из крупнейших,старейших и наиболее влиятельных гражданских научно-исследовательских академий международных исследований Китая .Связана с китайским министерством государственной безопасности,находится под контролем ЦК Коммунистической партии Китая.

История

В 1964 году первый премьер Госсовета Чжоу Эньлай распорядился создать несколько колледжей и факультетов университетов,чтобы сосредоточиться на международных делах.Ряд министерств, в том числе Министерство иностранных дел и Министерство общественной безопасности, создали свои мозговые центры и исследовательские организации. В 1965 году был создан Китайский институт современных международных отношений(КИСМО).Но в период "Культурной революции" институт был закрыт.

В 1980 году на фоне политики реформ и открытости к внешнему миру Дэн Сяопин разрешил вести дела с иностранцами в качестве повышения сбора разведывательной информации.Был вновь создан КИСМО,который в 2003 году был переименован в Китайскую академию современных международных отношений КАСМО. КАСМО находится под влиянием Министерства государственной безопасности,финансируется из государственного бюджета,но и получает иностранные гранты

Здание КАСМО

Деятельность

На сегодняшний день КАСМО- это один из ведущих и авторитетных мозговых центров Китая.КАСМО занимается изучением глобальных и региональных проблем, стратегий в сфере политики, экономики и безопасности,исследованием стран и регионов.Академия является научно-исследовательской организацией, занимающейся комплексным изучением проблем развития международных отношений в современном мире. По праву считается старейшим мозговым центром Китая в области международных отношений.Занимает 6-ое место в десятке лучших мозговых центров страны,5-ое место в рейтинге 25 ведущих аналитических центров Азии и входит в рейтинг 75 ведущих мозговых центров мира. Исследовательская работа академии сконцентрирована на изучении вопросов мирового стратегического развития политической,экономической деятельностей, сферы безопасности,международных связей Китая,а также на проблемах регионального развития.

Научно-исследовательская работа

Научно-исследовательские работы академии направляются в соответствующие правительственные органы в форме отчетов,а также публикуются в академических журналах.Большое внимание в научных трудах уделяется анализу и прогнозам в политической,экономической и военной сферах.

C 1981 года КАСМО издает ежемесячный журнал "Contemporary International Relations" на китайском и английском языках, ежемесячные справочные материалы "International Materials and Information" на китайском языке, а также специализированные работы по международным проблемам.

Библиотека является самой крупной в Китае по количеству книг, посвященных проблемам международных отношений, и насчитывает около 500 тысяч наименований на разных языках.Выписывается свыше 1 тысячи периодических изданий,газет,журналов.

Структура

Президент- Цзи ЧжиЕ

Вице-президенты - Ли Хуйин, Ян Минцзе, Лэй Хун, Ван Цзайбан, Ли Шаосянь

Включает 11 институтов :

Институт изучения России

Институт изучения США

Институт изучения Латинской Америки

Президент Цзи Чжие

Институт изучения Европы

Институт изучения Японии

Институт изучения Южной и Юго-Восточной Азии

Переговоры

Институт изучения Западной Азии и Африки

Институт изучения социального и информационного развития

Институт мировых политических исследований

Институт мировых экономических исследований

Институт безопасности и контроля над вооружениями

Включает 2 организаци и:

Отдел изучения Корейского полуострова

Отдел изучения Центральной Азии

Включает 8 исследовательских центров :

Центр изучения Гонконга и Макао

Центр Тайваня

Центр этнических и религиозных исследований

Центр изучения процессов глобализации

Центр антитеррористических исследований

Центр исследований в области управления кризисными ситуациями

Центр экономической безопасности

Центр морской стратегии

Научный обмен

Многие научно-исследовательские академии принимают на своей стороне иностранные делегации.Приглашают посетить академию для участия в международных конференциях и семинарах,организованных специалистами,на которых представители делятся информацией,передают научный опыт. Ежегодно КАСМО посещает различные центры,проводят лекции,круглые столы.

17 сентября 2014 года глава института развития России Фэн Юйцзюнь с коллегами посетил город Иркутск.Делегация посетили Иркутский государственный технический университет. Делегация КАСМО осмотрела университетский Технопарк и минералогический музей, ознакомилась с научными лабораториями университета. На встрече с первым проректором ИрГТУ Н.П. Коноваловым гости высоко оценили инновационный потенциал разрабатываемых в ИрГТУ технологий.Главной целью визита стало определить новые перспективы экономического сотрудничества между Восточной Сибирью и Северо-Восточным Китаем.

Также по инициативе регионального министерства внешнеэкономических связей и международного сотрудничества впервые сотрудники КАСМО приехали в Забайкальский край. Делегация посетила город Читу с целью изучить приграничные регионы досконально,так как это поможет в расширении взаимодействия по всему спектру российско-китайского сотрудничества.

Китайские мозговой в Пекине

Китай Институты современных международных отношений


Сокращение	CICIR
формирование	1965
Тип	Связанные с правительством внешней политики мозговым
Место нахождения
Веб-сайт
Раньше называли	Китайский институт современных международных отношений

В Китае институт современных международных отношений (CICIR; китайский язык : 中国现代国际关系研究院 ; пиньинь : Чжунго Xiandai Guoji GuanXi Yánjiūyuàn ) является одним из Китая крупнейших, старейших и наиболее влиятельных гражданских научно - исследовательских институтов для международных исследований. Расположенный в Пекине , Институт является филиал Китая Министерства государственной безопасности (MSS) , и курировал по .

CICIR имеет штат около 400, в том числе 150 старших научных сотрудников. Она состоит из 11 отделов с различными региональными и функциональными концентрациями, а также два научно - исследовательских подразделений, направленных на Корейском полуострове и Центральной Азии , а также восемь научно - исследовательских центров. CICIR публикует современные международные отношения (Xiandai Guoji Guanxi) журнал .

история

Истоки Китая институтов современных международных отношений можно проследить в разведывательных операциях Коммунистической партии во время гражданской войны в Китае и китайско-японской войны (1937-1945) . В частности, эти операции в начале разведки целевых США Dixie миссии и советского присутствия в партийных базах в Яньань в течение 1940 - х годов.

В 1964 году тогдашний премьер Чжоу Эньлай распорядился о создании нескольких колледжей и факультетов университетов сосредоточиться на международных делах. Ряд министерств, в том числе Министерства иностранных дел и Министерства общественной безопасности , создал свои собственные мозговые центры и научно - исследовательские организации, в соответствии с постановлением. CICIR была создана в 1965 г. В то время, он упал под иностранными делами руководящих группы ЦК Коммунистической партии Китая и служил ряд высокопоставленных чиновников коммунистической партии. CICIR был единственным институтом международных отношений или университет в Китае, которые не закрывались в течение бурных лет культурной революции .

В 1980 году на фоне Дэн Сяопина реформ и проемы с внешним миром «s, CICIR был назначен„открытое“учреждение, и было разрешено заниматься с иностранцами в качестве средства повышения сбора разведывательной информации. Он начал издавать журнал Xiandai Guoji Гуанси (Современные международные отношения) в 1981 году журнал стал ежеквартально в 1986 году, и был опубликован ежемесячно с 1993 года.

Институциональные и кадровые связи

CICIR связан в первую очередь с Министерством государственной безопасности, хотя внутренние китайские СМИ редко признают этот факт.

В 1983 год CICIR был помещен под бюрократическим управлением вновь созданное Министерство государственной безопасности (MSS). В 1999 году он был вновь помещен под ЦК КПСС, поддерживая прочные организационные связи с ПСС и иностранных дел Leading Group. В 2009 году в статье в журнале партии Liaowang , опубликованной Синьхуа, называемый CICR «подчиненный» к MSS. Гонконг СМИ оспаривали его точное институциональное положение, является ли он на самом деле интеллект исследование руки MSS- , или просто обеспечивает это «интеллект исследование и анализ» для агентства.

Учитывая, однако, что иностранных дел Инициативной группы является ее основным клиентом, и это в значительной степени финансируется за счет ПСС, это можно назвать «интеллект орган в советском стиле.»

В 2003 годе CICIR изменила свое название из Китайского института международных отношений Китая институт с международными отношениями.

Ряд случаев был зарегистрирован исследователи CICIR, выезжающих за границей для сбора разведданных для отчетности обратно к MSS. Гэн Huichang, министр государственной безопасности с 2007 до 2016 года, служил в качестве президента CICIR от 1990-1993. По словам Дэвида Шамбо, руководство CICIR в «все акциях длительных и теневые карьеры в разведывательных службах.»

Фокус, функции, влияние

Хотя исследования CICIR охватывает диапазон международных отношений, ее основное направление является отношением США и американо-китайским.

Его деятельность включает в себя: предоставление отчетов в государственные ведомства, публикации научных исследований в научных журналах, выполняя проекты по поручению правительства КНР, проведение совместных научно-исследовательских проектов с отечественными и зарубежными организациями, содействие академических обменов, предлагая программы магистра и доктора философии.

CICIR идентифицируется Stratfor Global Intelligence как принадлежащие к 8 - му бюро Министерства государственной безопасности, главного разведывательного агентства Китая, а также предоставляет разведывательные отчеты Постоянного комитета Политбюро ЦК Компартии Китая Сама организация не говорит много о его отношениях с китайским правительством, однако, и китайские СМИ редко признают связь данного учреждения с режимом.

Институт провел значительное влияние на процесс принятия решений по внешней политике Китая отчасти из-за его непосредственную организационную близость к ЦК КПСС, в иностранных дела лидирующих группы , Управление по иностранным делам и ПСС. Актуальность Института к процессу внешней политики дополнительно подкреплен большим исследовательским персоналом и способности производить своевременный анализ интеллекта. Это влияние было в упадке с середины 1990-х годов, однако, совпадающий со смертью или выбытием некоторых из его старших исследователей, и растущее влияние МИД в сфере внешней политики принятия решений.