Сатирическое изображение господствующих классов и различных социальных типов ярко выразилось в сказочной форме в произведении «Медведь на воеводстве».
Уже в начале сказки писатель уведомляет читателя, что речь пойдет о злодействах. Далее вводится герой произведения - Топтыгин 1-й. Уже сам порядковый номер служит намеком на первое лицо в государстве. Этот намек подчеркивается и в дальнейшем рассказе о Топтыгине 1-м, когда автор подчеркивает, что герой желает попасть «на скрижали Истории» и всему прочему предполагает блеск кровопролитий.
Однако уже во втором абзаце, видимо, из-за стремления пройти цензурные препоны М.Е. Салтыков-Щедрин отмечает: «За это Лев произвел его в майорский чин и, в виде временной меры, послал в дальнейший лес, вроде как воеводой, внутренних супостатов усмирять». Социальный аспект повествования подчеркнут лексическим строем: «майорский чин», «торговля», «промышленность», «челядь», «вольница». Насущные общественные проблемы также выражены в сказке иносказательно. «Звери - рыскали, птицы - летали, насекомые - ползали; а в ногу никто маршировать не хотел». Назначенный воеводой Топтыгин, однако же, стоит всего своего хозяйства. Вместо того, чтобы навести в лесу порядок, он напился пьяным и лег спать на полянку.
Осторожно, будто бы просто к слову пришлось, автор спешит обмолвиться, что у Льва, который теперь уже становится прообразом главы государства, в советниках состоит Осел: мудрее никого в сказочном государстве не нашлось.
В то же время на арене событий появляется новый персонаж - чижик. Его и считают все птицы, то есть народ, общественность, настоящим мудрецом. Возмущенный тем, что чижик сел петь прямо на него, воевода сгреб его в лапу и съел с похмелья. А потом только и спохватился, понимает, что глупое дело сделал. Поговорки («Первый блин всегда комом») и крылатые фразы («Делай знатные дела, от бездельных же стерегись») привносят с атмосферу произведения необходимое для жанра сказки дидактическое начало.
М.Е. Салтыков-Щедрин продолжает использовать как средство сатирического обличения лексическую игру: от традиционных для сказки синтаксических конструкций («сидит себе да дивится», «Топтыгин уж тут как тут»), придающих повествованию разговорный оттенок, он переходит к сниженной лексике («Думал-думал, но ничего, скотина, не выдумал», «...Ежели даже самую невинную птицу сожрать, то и она точно так же в майорском брюхе сгниет, как и самая преступная»), то к официально-деловой («Увы! не знал, видно, Топтыгин, что в сфере административной деятельности первая-то ошибка и есть самая фатальная, что, давши с самого начала административному бегу направление вкось, оно впоследствии все больше и больше будет отдалять его от прямой линии...». Данный контраст подчеркивает, что на ответственных государственных постах находятся люди бездеятельные, безответственные, не способные проводить правильную политику.
Топтыгин утешает себя лишь одной мыслью: мыслью о том, что его никто не видел. Однако нашелся скворушка, который и закричал на весь лес о том, что медведь наделал. В отдельно прописанных репликах персонажей-птиц также содержится искрометная сатира на правящие круги. «Дурак! его прислали нас к одному знаменателю приводить, а он чижика съел!» - восклицает скворец. Глядя на него, осмеливается поддерживать его и ворона.
Скворец, в отличие от доверчивого чижика не стал для медведя легкой добычей. Информация распространилась с огромной скоростью: через час уже весь лес знал о том, что натворил Топтыгин: «Всякий куст, всякое дерево, всякая кочка, словно живые, дразнятся. А он слушай!» Чтобы подчеркнуть, как ползут слухи и расширяется информационное поле для сплетен, М.Е. Салтыков-Щедрин вводит в текст повествования все новых и новых героев. Эго и филин, и воробьи, и еж, и лягушки, комары, мухи. Постепенно о глупости Топтыгина узнает все болото, весь лес.
Возникает парадоксальная ситуация: стремясь попасть в историю, Топтыгин не учел, что «история только отменней-шие кровопролития ценит, а о малых упоминает с оплевани-ем». В контексте повествования чижик становится символом расправы над свободомыслящей интеллигенцией. Не случайно образ его ассоциируется с образом безвременно ушедшего из жизни в результате навязанной ему дуэли поэта А.С. Пушкина. это сопоставление напрашивается после прочтения фразы: «И дикий тунгуз, и сын степей калмык - все будут говорить: «Майора Топтыгина послали супостата покорить, а он, вместо того, чижика съел!» В ней содержится прямая отсылка к тексту знаменитого пушкинского стихотворения «51 памятник себе воздвиг нерукотворный...»: «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, И назовет меня всяк сущий в ней язык, И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой Тунгус, и друг степей калмык».
Параллельно с этим М.Е. Салтыков-Щедрин рисует гневно обличающую картину того, что, собственно, ожидает простой народ от царского наместника. Идеи стадо коров перерезать, целую деревню воровством обездолить, избу у полесовщика по бревну раскатать - все это выступает в произведении как типичные шаги и методы тех, кто наделен государственной властью. Кульминацией нарастающего чувства авторского возмущения сложившейся политической ситуацией в стране является основанное на гиперболе восклицание: «Сколько потребуется генеральных кровопролитий учинить, чтоб экую пакость загладить! Сколько народу ограбить, разорить, загубить!» Здесь вновь вспоминается ключевая для произведения фраза о том, что история только «отменнейшие» кровопролития ценит.
Тонкой иронией пронизано в сказке упоминание о том, что вместе с рапортом отослал Медведь Ослу кадочку с медом в презент. За эту услугу получил он особый ценный совет: загладить ту мелкую пакость, которую учинил, крупным злодеянием.
В перечне дальнейших подвигов Михаила Иваныча перемежаются события, достойные традиционных сказочных сюжетов (стадо баранов перерезал, бабу в малиннике поймал и лукошко с малиной отнял, и жестокие реалии эпохи, рисующие типичную картину расправы над российской демократической печатью («забрался ночью в типографию, станки разбил, шрифт смешал, а произведения ума человеческого в отхожую яму свалил»). Таким образом, Топтыгин 1-й проходит путь от единичной расправы над свободолюбивым поэтом (чижом) до масштабной реакционной политики (борьбы с демократической печатью). Едко звучат финальные строки первой части сказки: «Так и остался Топтыгин 1-й майором навек. А если б он прямо с типографий начал - быть бы ему теперь генералом».
Во второй главе рисуется параллельный сюжет: в другую трущобу посылает Лев Топтыгина 2-го с тем же заданием. В этом фрагменте сказки М.Е. Салтыков-Щедрин критикует политику правительства по отношению к учебным заведениям и науке. Оказалось, что в этой трущобе все пребывают окутанные мраком времен, «не зная ни прошедшего, ни настоящего и не заглядывая в будущее». Топтыгин 2-й приезжает с желанием начать с какого-либо масштабного злодеяния. Однако тут выясняется, что уже при М.Л. Магницком (М.Л. Магницкий (1778-1855) - попечитель Казанского университета в последние годы царствования Александра I) был сожжен печатный станок, университет в полном составе поверстан в линейные батальоны, а академиков в дупла заточили, где они в летаргическом сне пребывают. Сатирически звучит наукообразная афористичная фраза по латыни в контексте следующего высказывания: «Рассердился Топтыгин и потребовал, чтобы к нему привели Магницкого, дабы его растерзать («similia similibus curantur») [клин клином вышибают (лат.)], но получил в ответ, что Магницкий, волею божией, помре». Во второй главе произведения возникает образ стихийного народного протеста, итогом которого становится расправа над воеводой: «сбежались на рев мужики, кто с колом, кто с..., а кто и с рогатиной. Куда ни обернутся - кругом, везде погром. Загородки поломаны, двор раскрыт, в хлевах лужи крови стоят. А посреди двора и сам ворог висит». Эта сцена служит своеобразным предупреждением властям о грядущей эпохе народных революций. По отношению к будущему она звучит провидчески.
Как известно, для русской сказки характерен в композиционном отношении троекратный повтор. В этой связи в произведении закономерным представляется появление Топтыгина 3-го. Этот герой выбирает средние злодеяния: его правление не привносит в общественную жизнь особых перемен, а сам он напоминает «пустое место». Во вверенном ему сказочном пространстве в это время процветает обычная, устоявшаяся в обществе социальная иерархия: «Ежели исстари повелось, что волки с зайцев шкуру дерут, а коршуны и совы ворон ощипывают, то, хотя в таком «порядке» ничего благополучного нет, но так как это все-таки «порядок» - стало быть, и следует признать его за таковой. А ежели при этом ни зайцы, ни вороны не только не ропщут, но продолжают плодиться и населять землю, то это значит, что «порядок» не выходит из определенных ему искони границ».
Политика социальных контрастов воплощена у М.Е. Салтыкова-Щедрина в полярных образах: крик одних представляет собой агонизирующий вопль, а крик других - победный клик. Эта реалистическая ситуация оформляется у Топтыгина в теорию неблагополучного благополучия. Здесь М.Е. Салтыков-Щедрин вновь прибегает к стилистическому контрасту как обличительному средству: «Главное в нашем ремесле - это: laisser passer, laisser faire! (позволять, не мешать! (фр.), предоставление со стороны государства полной свободы действий частному предпринимательству!)]. Или, по-русски выражаясь: «Дурак на дураке сидит и дураком погоняет)». Однако в финале Топтыгина 3-го постигает та же участь, что и Топтыгина 2-го. Сказка М.Е. Салтыкова-Щедрина является ярким воплощением стихийного социального протеста передовой части русской интеллигенции против гнета и порабощения народа и свободомыслия в России.
В сказке Салтыкова-Щедрина Медведь на воеводстве автор проводит параллель с социальной жизнью людей. Для аллегорий использует образы медведей-воевод, льва – царя зверей, осла – советника и весь мир зверей представлен как человеческий социум, в котором нужны свои законы и правила, не соблюдение которых, либо ошибки имеют последствия.
Не ускользает от взора читателя и мысль о предназначении каждого. Кем бы, в данном случае медведь, не хотел себя показать, какого-бы недюжинного ума не был, не стоило забывать о том, кем родился.
В сказке показаны три личности руководителя. Первый медведь топтыгин всей душей желал власти и похвал всяческих, жаждал творить большие дела и постоянно рассказывал льву о своих планах на крупные злодейства и кровопролития. За что и был возведен в чин майора и назначен воеводой. Но по глупости своей начал карьеру с маленького и глупого злодейства – съел чижика. За что и был снят с должности, так как намерения и действия его не были сопоставимы.
Второй назначенный воевода, наученный скорбным примером предшественника, решил начать работу в новой должности сразу с большого злодейства, но пожадничал. Вошел в раж и здесь была его ошибка. Необдуманные поступки ради власти привели его к тому же скорбному концу, что и первого воеводу.
Третий же назначенный медведь – воевода, был много умнее первых. Мелькала у него даже такая мудрая мысль – не вступать в должность и не ехать никуда. Но жадность до барышей и похвал руководства сделала свое дело, и он вступил в должность. Но будучи достаточно умным, сидел он тихо в своей берлоге, на рожон не лез. А выходил только лишь ради получения податей. Но и эта дорожка оказалась не верной, хотя прожил медведь в этом чине гораздо дольше своих собратьев.
Берлогу его мужики все-таки нашли, и медведь был пущен на пушнину.
Автор показывает этими образами глупость человеческую. Говорит о том, что к каждому делу нужно подходить с умом, не праздновать вступление в должность раньше времени, иначе, не ровен час, и глупость можно совершить, за которую расплачиваться горько будет, не кидаться из огня да в полымя и сиднем сидеть также негоже.
Любое дело требует серьезного и обдуманного подхода.
Вариант 2
Это логичная и сатиричная сказка состоит из трёх частей. В каждой из них главный герой – медведь, который живёт в «басенном», то есть очеловеченном обществе зверей. Он служит, пытается выслужиться – войти в Историю. В принципе, обычно у него это получается, но вот только не так, как он бы хотел.
Каждый медведь и, вообще, любой зверь в мире этой сказки знает, что крупные злодейства открывают двери Истории, а мелкие – даже у современников вызывают смех. Этим принципом старается руководствоваться главный герой. Каждому кусочку этой мудрости посвящены части этой сказки.
Первый Мишка всё старался себя проявить, но был слишком молод, поэтому на свой день рождения напился. Да так, что заснул не в берлоге, а на поляне и спросонья съел чижа. А Чиж тот был очень перспективным, все на него надежды возлагали… Мишка понадеялся, что никто не заметит этого маленького преступления, но не тут-то было – все от галки до зайца передавали эту новость, смеялись. Медведь бесился, бессильный что-то сделать перед лицом судьбы.
Даже царь зверей, когда ему после подали бумажку о заслугах Топтыгина, вспомнил, что тот съел его любимца – Чижика. Так ни до чего «майор» Топтыгин и не дослужился. Только и поминали ему ту глупость с Чижиком. И никому уже не доказать, что случайно съел. Даже если и случайно, то выходит всё равно, что медведь – дурак.
Второй Топтыгин помнил эту поучительную историю, решил сразу совершить что-то такое серьёзное, чтоб всех удивить. Конечно, он отправился к людям – решил разорить двор мужика. Перегрыз весь домашний скот, двор по бревнышку раскидал – и всё с таким старанием! Напоследок полез ещё к дому – на крышу, но бревно гнилое попалось, так и провалился, и повис Мишка. Пришли мужики – увидели беспорядок и виновника, тут его и прибили. И опять, если и вошел в историю герой, то как-то совсем глупо.
Третий медведь понимал, конечно, что ни так нельзя, ни так. Он старался держаться золотой середины, но ничего не мог придумать. Пробовал Мишка пореветь на дереве – толку не было. Спрашивал у придворного Осла, но тот советовал ждать спокойно случая, делать всё прилично, ведь у нас и так дурак на дураке – беда сама собой и приключится. В итоге залёг медведь в берлоге, а всё пошло своим чередом.
Язык сказки стилизован, там такие устаревшие слова, как, например: «слиберальничать», «упраздниться», «злодейство». Лексика свойственная веку Салтыкова-Щедрина.
Несколько интересных сочинений
- Крылатые выражения и фразы героев Горе от ума (цитаты)
Цитаты по персонажам произведения Горе от ума
- Сочинение Оправданный риск
Для начала определимся, что такое риск. Риск - это возможность потерять что либо, при не хорошем стечении обстоятельств.
- Прошлое, настоящее, будущее России в пьесе Вишнёвый сад сочинение
Когда писатель создает собственный труд, он опирается на нынешнюю ситуацию или прежний опыт, а также может простирать свой взор в грядущее. В общем, довольно банальная фраза, однако, этот факт нужно отметить.
- Сочинение Самый счастливый день в моей жизни
Счастье – непостоянно, нельзя быть всегда счастливым, ведь всегда найдется кто-то или что-то, который смогут спустить вас на землю с небес. Именно поэтому говорят – счастье живет вечно, пока оно незаметно, но если оно на виду
- Тема воинского подвига в отечественной литературе второй половины ХХ – начала ХХI в.
Тема войны и всего, что с ней связано никого не оставит равнодушным. Данная тема была актуальна во все времена. Однако, когда эта тема касается лично тебя и твоих близких, всё воспринимается совершенно по-другому
Сатирическое изображение господствующих классов и различных социальных типов ярко выразилось в сказочной форме в произведении «Медведь на воеводстве».
Уже в начале сказки писатель уведомляет читателя, что речь пойдет о злодействах. Далее вводится герой произведе-ния — Топтыгин 1-й. Уже сам порядковый номер служит на-меком на первое лицо в государстве. Этот намек подчеркива-ется и в дальнейшем рассказе о Топтыгине 1-м, когда автор подчеркивает, что герой желает попасть «на скрижали Исто-рии» и всему прочему предполагает блеск кровопролитий.
Однако уже во втором абзаце, видимо, из-за стремления пройти цензурные препоны М. Е. Салтыков-Щедрин отмечает: «За это Лев произвел его в майорский чин и, в виде временной меры, послал в дальнейший лес, вроде как воеводой, внутрен-них супостатов усмирять». Социальный аспект повествования подчеркнут лексическим строем: «майорский чин», «торгов-ля», «промышленность», «челядь», «вольница». Насущные общественные проблемы также выражены в сказке иносказа-тельно. «Звери — рыскали, птицы — летали, насекомые — ползали; а в ногу никто маршировать не хотел». Назначенный воеводой Топтыгин, однако же, стоит всего своего хозяйства. Вместо того, чтобы навести в лесу порядок, он напился пья-ным и лег спать на полянку.
Осторожно, будто бы просто к слову пришлось, автор спешит обмолвиться, что у Льва, который теперь уже стано-вится прообразом главы государства, в советниках состоит Осел: мудрее никого в сказочном государстве не нашлось.
В то же время на арене событий появляется новый персо-наж — чижик. Его и считают все птицы, то есть народ, обще-ственность, настоящим мудрецом. Возмущенный тем, что чи-жик сел петь прямо на него, воевода сгреб его в лапу и съел с похмелья. А потом только и спохватился, понимает, что глу-пое дело сделал. Поговорки («Первый блин всегда комом») и крылатые фразы («Делай знатные дела, от бездельных же сте-регись») привносят с атмосферу произведения необходимое для жанра сказки дидактическое начало.
М. Е. Салтыков-Щедрин продолжает использовать как сред-ство сатирическою обличения лексическую игру: от традици-онных для сказки синтаксических конструкций («сидит себе да дивится». «Топтыгин уж тут как тут»), придающих повествова-нию разговорный оттенок, он переходит к сниженной лексике («Думал-думал, но ничего, скотина, не выдумал». «...Ежели даже самую невинную птицу сожрать, то и она точно так же в майорском брюхе сгниет, как и самая преступная»), то к офи-циально-деловой («Увы! Не знал, видно, Топтыгин, что в сфере административной деятельности первая-то ошибка и есть самая фатальная, что, давши с самого начала административному бегу направление вкось, оно впоследствии все больше и больше бу-дет отдалять его от прямой линии...»). Данный контраст под-черкивает, что на ответственных государственных постах нахо-дятся люди бездеятельные, безответственные, не способные проводить правильную политику.
Топтыгин утешает себя лишь одной мыслью: мыслью о том, что его никто не видел. Однако нашелся скворушка, ко-торый и закричал на весь лес о том. что медведь наделал. В отдельно прописанных репликах персонажей-птиц также со-держится искрометная сатира на правящие круги. «Дурак! его прислали нас к одному знаменателю приводить, а он чижика съел!» — восклицает скворец. Глядя на него, осмеливается поддерживать его и ворона.
Скворец, в отличие от доверчивого чижика не стал для медведя легкой добычей. Информация распространилась с ог-ромной скоростью: через час уже весь лес знал о том, что на-творил Топтыгин: «Всякий куст, всякое дерево, всякая кочка, словно живые, дразнятся. А он слушай!» Чтобы подчеркнуть, как ползут слухи и расширяется информационное поле для сплетен, М. Е. Салтыков-Щедрин вводит в текст повествова-ния все новых и новых героев. Это и филин, и воробьи, и еж, и лягушки, комары, мухи. Постепенно о глупости Топтыгина узнает все болото, весь лес.
Возникает парадоксальная ситуация: стремясь попасть в историю, Топтыгин не учел, что «история только отменнейшие кровопролития ценит, а о малых упоминает с оплеванием». В контексте повествования чижик становится символом расправы над свободомыслящей интеллигенцией. Не случайно образ его ассоциируется с образом безвременно ушедшего из жизни в результате навязанной ему дуэли поэта А. С. Пушки-на. это сопоставление напрашивается после прочтения фразы: «И дикий тунгуз, и сын степей калмык — все будут говорить: «Майора Топтыгина послали супостата покорить, а он, вместо того, чижика съел!» В ней содержится прямая отсылка к тек-сту знаменитого пушкинского стихотворения «Я памятник се-бе воздвиг нерукотворный...»: «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, И назовет меня всяк сущий в ней язык, И гор-дый внук славян, и финн, и ныне дикой Тунгус, и друг степей калмык».
Параллельно с этим М. Е. Салтыков-Щедрин рисует гневно обличающую картину того, что, собственно, ожидает простой народ от царского наместника. Идеи стадо коров перерезать, целую деревню воровством обездолить, избу у полесовщика по бревну раскатать — все это выступает в произведении как типичные шаги и методы тех, кто наделен государственной властью. Кульминацией нарастающего чувства авторского возмущения сложившейся политической ситуацией в стране является основанное на гиперболе восклицание: «Сколько по-требуется генеральных кровопролитий учинить, чтоб экую па-кость загладить! Сколько народу ограбить, разорить, загу-бить!» Здесь вновь вспоминается ключевая для произведения фраза о том, что история только «отменнейшие» кровопроли-тия ценит.
Тонкой иронией пронизано в сказке упоминание о том, что вместе с рапортом отослал Медведь Ослу кадочку с медом в презент. За эту услугу получил он особый ценный совет: за-гладить ту мелкую пакость, которую учинил, крупным зло-деянием.
В перечне дальнейших подвигов Михаила Иваныча пере-межаются события, достойные традиционных сказочных сю-жетов (стадо баранов перерезал, бабу в малиннике поймал и лукошко с малиной отнял, и жестокие реалии эпохи, рисую-щие типичную картину расправы над российской демократи-ческой печатью («забрался ночью в типографию, станки раз-бил, шрифт смешал, а произведения ума человеческого в отхожую яму свалил»). Таким образом, Топтыгин 1-й прохо-дит путь от единичной расправы над свободолюбивым поэтом (чижом) до масштабной реакционной политики (борьбы с де-мократической печатью). Едко звучат финальные строки пер-вой части сказки: «Так и остался Топтыгин 1-й майором навек. А если б он прямо с типографий начал — быть бы ему теперь генералом».
Во второй главе рисуется параллельный сюжет: в другую трущобу посылает Лев Топтыгина 2-го с тем же заданием. В этом фрагменте сказки М. Е. Салтыков-Щедрин критикует по-литику правительства по отношению к учебным заведениям и науке. Оказалось, что в этой трущобе все пребывают окутан-ные мраком времен, «не зная ни прошедшего, ни настоящего и не заглядывая в будущее». Топтыгин 2-й приезжает с желани-ем начать с какого-либо масштабного злодеяния. Однако тут выясняется, что уже при М. Л. Магницком (М. Л. Магницкий (1778-1855) — попечитель Казанского университета в по-следние годы царствования Александра I) был сожжен печат-ный станок, университет в полном составе поверстан в линей-ные батальоны, а академиков в дупла заточили, где они в летаргическом сне пребывают. Сатирически звучит наукооб-разная афористичная фраза по латыни в контексте следующе-го высказывания: «Рассердился Топтыгин и потребовал, чтобы к нему привели Магницкого, дабы его растерзать («similia similibus curantur») [клин клином вышибают (лат.)], но полу-чил в ответ, что Магницкий, волею божией, помре». Во второй главе произведения возникает образ стихийного народного протеста, итогом которого становится расправа над воеводой: «сбежались на рев мужики, кто с колом, кто с..., а кто и с ро-гатиной. Куда ни обернутся — кругом, везде погром. Загород-ки поломаны, двор раскрыт, в хлевах лужи крови стоят. А по-среди двора и сам ворог висит». Эта сцена служит своеобразным предупреждением властям о грядущей эпохе народных революций. По отношению к будущему она звучит провидчески. Материал с сайта
Как известно, для русской сказки характерен в компози-ционном отношении троекратный повтор. В этой связи в про-изведении закономерным представляется появление Топтыги-на 3-го. Этот герой выбирает средние злодеяния: его правление не привносит в общественную жизнь особых пере-мен, а сам он напоминает «пустое место». Во вверенном ему сказочном пространстве в это время процветает обычная, ус-тоявшаяся в обществе социальная иерархия: «Ежели исстари повелось, что волки с зайцев шкуру дерут, а коршуны и совы ворон ощипывают, то, хотя в таком «порядке» ничего благо-получного нет, но так как это все-таки «порядок» — стало быть, и следует признать его за таковой. А ежели при этом ни зайцы, ни вороны не только не ропщут, но продолжают пло-диться и населять землю, то это значит, что «порядок» не вы-ходит из определенных ему искони границ».
Политика социальных контрастов воплощена у М. Е. Салтыкова-Щедрина в полярных образах: крик одних представляет собой агонизирующий вопль, а крик других — победный клик. Эта реалистическая ситуация оформляется у Топтыгина в теорию неблагополучного благополучия. Здесь М. Е. Салтыков-Щедрин вновь прибегает к стилистическому контрасту как обличительному средству: «Главное в нашем ремесле — это: laisser passer, laisser faire! (позволять, не ме-шать! (фр.), предоставление со стороны государства полной свободы действий частному предпринимательству!)]. Или, по-русски выражаясь: «Дурак на дураке сидит и дураком погоня-ет)». Однако в финале Топтыгина 3-го постигает та же участь, что и Топтыгина 2-го. Сказка М. Е. Салтыкова-Щедрина явля-ется ярким воплощением стихийного социального протеста передовой части русской интеллигенции против гнета и пора-бощения народа и свободомыслия в России.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском
На этой странице материал по темам:
- медведь на воеводстве характеристика
- сказка салтыкова-щедрина дурак краткое содержание
- проблема сказки медведь на воеводстве
- герои сказки медведь на воеводстве
- образы сказки медведь на воеводстве
Сатирическое изображение господствующих классов и различных социальных типов ярко выразилось в сказочной форме в произведении "Медведь на воеводстве".
Уже в начале сказки писатель уведомляет читателя, что речь пойдет о злодействах. Далее вводится герой произведения - Топтыгин 1-й. Уже сам порядковый номер служит намеком на первое лицо в государстве. Этот намек подчеркивается и в дальнейшем рассказе о Топтыгине 1-м, когда автор подчеркивает, что герой желает попасть "на скрижали Истории" и всему прочему предполагает блеск кровопролитий.
Однако уже во втором абзаце, видимо, из-за стремления пройти цензурные препоны М. Е. Салтыков-Щедрин отмечает: "За это Лев произвел его в майорский чин и, в виде временной меры, послал в дальнейший лес, вроде как воеводой, внутренних супостатов усмирять". Социальный аспект повествования подчеркнут лексическим строем: "майорский чин", "торговля", "промышленность", "челядь", "вольница". Насущные общественные проблемы также выражены в сказке иносказательно. "Звери - рыскали, птицы - летали, насекомые - ползали; а в ногу никто маршировать не хотел". Назначенный воеводой Топтыгин, однако же, стоит всего своего хозяйства. Вместо того, чтобы навести в лесу порядок, он напился пьяным и лег спать на полянку.
Осторожно, будто бы просто к слову пришлось, автор спешит обмолвиться, что у Льва, который теперь уже становится прообразом главы государства, в советниках состоит Осел: мудрее никого в сказочном государстве не нашлось.
В то же время на арене событий появляется новый персонаж - чижик. Его и считают все птицы, то есть народ, общественность, настоящим мудрецом. Возмущенный тем, что чижик сел петь прямо на него, воевода сгреб его в лапу и съел с похмелья. А потом только и спохватился, понимает, что глупое дело сделал. Поговорки ("Первый блин всегда комом") и крылатые фразы ("Делай знатные дела, от бездельных же стерегись") привносят с атмосферу произведения необходимое для жанра сказки дидактическое начало.
М. Е. Салтыков-Щедрин продолжает использовать как средство сатирическою обличения лексическую игру: от традиционных для сказки синтаксических конструкций ("сидит себе да дивится". "Топтыгин уж тут как тут"), придающих повествованию разговорный оттенок, он переходит к сниженной лексике ("Думал-думал, но ничего, скотина, не выдумал". "...Ежели даже самую невинную птицу сожрать, то и она точно так же в майорском брюхе сгниет, как и самая преступная"), то к официально-деловой ("Увы! не знал, видно, Топтыгин, что в сфере административной деятельности первая-то ошибка и есть самая фатальная, что. давши с самого начала административному бегу направление вкось, оно впоследствии все больше и больше будет отдалять его от прямой линии...". Данный контраст подчеркивает, что на ответственных государственных постах находятся люди бездеятельные, безответственные, не способные проводить правильную политику.
Топтыгин утешает себя лишь одной мыслью: мыслью о том, что его никто не видел. Однако нашелся скворушка, который и закричал на весь лес о том. что медведь наделал. В отдельно прописанных репликах персонажей-птиц также содержится искрометная сатира на правящие круги. "Дурак! его прислали нас к одному знаменателю приводить, а он чижика съел!" - восклицает скворец. Глядя на него, осмеливается поддерживать его и ворона.
Скворец, в отличие от доверчивого чижика не стал для медведя легкой добычей. Информация распространилась с огромной скоростью: через час уже весь лес знал о том, что натворил Топтыгин: "Всякий куст, всякое дерево, всякая кочка, словно живые, дразнятся. А он слушай!" Чтобы подчеркнуть, как ползут слухи и расширяется информационное поле для сплетен, М. Е. Салтыков-Щедрин вводит в текст повествования все новых и новых героев. Это и филин, и воробьи, и еж, и лягушки, комары, мухи. Постепенно о глупости Топтыгина узнает все болото, весь лес.
Возникает парадоксальная ситуация: стремясь попасть в историю, Топтыгин не учел, что "история только отменнейшие кровопролития ценит, а о малых упоминает с оплеванием". В контексте повествования чижик становится символом расправы над свободомыслящей интеллигенцией. Не случайно образ его ассоциируется с образом безвременно ушедшего из жизни в результате навязанной ему дуэли поэта А. С. Пушкина. это сопоставление напрашивается после прочтения фразы: "И дикий тунгуз, и сын степей калмык - все будут говорить: "Майора Топтыгина послали супостата покорить, а он, вместо того, чижика съел!" В ней содержится прямая отсылка к тексту знаменитого пушкинского стихотворения "Я памятник себе воздвиг нерукотворный...": "Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, И назовет меня всяк сущий в ней язык, И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой Тунгус, и друг степей калмык".
Параллельно с этим М. Е. Салтыков-Щедрин рисует гневно обличающую картину того, что, собственно, ожидает простой народ от царского наместника. Идеи стадо коров перерезать, целую деревню воровством обездолить, избу у полесовщика по бревну раскатать - все это выступает в произведении как типичные шаги и методы тех, кто наделен государственной властью. Кульминацией нарастающего чувства авторского возмущения сложившейся политической ситуацией в стране является основанное на гиперболе восклицание: "Сколько потребуется генеральных кровопролитий учинить, чтоб экую пакость загладить! Сколько народу ограбить, разорить, загубить!" Здесь вновь вспоминается ключевая для произведения фраза о том, что история только "отменнейшие" кровопролития ценит.
Тонкой иронией пронизано в сказке упоминание о том, что вместе с рапортом отослал Медведь Ослу кадочку с медом в презент. За эту услугу получил он особый ценный совет: загладить ту мелкую пакость, которую учинил, крупным злодеянием.
В перечне дальнейших подвигов Михаила Иваныча перемежаются события, достойные традиционных сказочных сюжетов (стадо баранов перерезал, бабу в малиннике поймал и лукошко с малиной отнял, и жестокие реалии эпохи, рисующие типичную картину расправы над российской демократической печатью ("забрался ночью в типографию, станки разбил, шрифт смешал, а произведения ума человеческого в отхожую яму свалил"). Таким образом, Топтыгин 1-й проходит путь от единичной расправы над свободолюбивым поэтом (чижом) до масштабной реакционной политики (борьбы с демократической печатью). Едко звучат финальные строки первой части сказки: "Так и остался Топтыгин 1-й майором навек. А если б он прямо с типографий начал - быть бы ему теперь генералом".
Во второй главе рисуется параллельный сюжет: в другую трущобу посылает Лев Топтыгина 2-го с тем же заданием. В этом фрагменте сказки М. Е. Салтыков-Щедрин критикует политику правительства по отношению к учебным заведениям и науке. Оказалось, что в этой трущобе все пребывают окутанные мраком времен, "не зная ни прошедшего, ни настоящего и не заглядывая в будущее". Топтыгин 2-й приезжает с желанием начать с какого-либо масштабного злодеяния. Однако тут выясняется, что уже при М. Л. Магницком (М. Л. Магницкий (1778-1855) - попечитель Казанского университета в последние годы царствования Александра I) был сожжен печатный станок, университет в полном составе поверстан в линейные батальоны, а академиков в дупла заточили, где они в летаргическом сне пребывают. Сатирически звучит наукообразная афористичная фраза по латыни в контексте следующего высказывания: "Рассердился Топтыгин и потребовал, чтобы к нему привели Магницкого, дабы его растерзать ("similia similibus curantur") [клин клином вышибают (лат.)], но получил в ответ, что Магницкий, волею божией, помре". Во второй главе произведения возникает образ стихийного народного протеста, итогом которого становится расправа над воеводой: "сбежались на рев мужики, кто с колом, кто с..., а кто и с рогатиной. Куда ни обернутся - кругом, везде погром. Загородки поломаны, двор раскрыт, в хлевах лужи крови стоят. А посреди двора и сам ворог висит". Эта сцена служит своеобразным предупреждением властям о грядущей эпохе народных революций. По отношению к будущему она звучит провидчески.
Как известно, для русской сказки характерен в композиционном отношении троекратный повтор. В этой связи в произведении закономерным представляется появление Топтыгина 3-го. Этот герой выбирает средние злодеяния: его правление не привносит в общественную жизнь особых перемен, а сам он напоминает "пустое место". Во вверенном ему сказочном пространстве в это время процветает обычная, устоявшаяся в обществе социальная иерархия: "Ежели исстари повелось, что волки с зайцев шкуру дерут, а коршуны и совы ворон ощипывают, то, хотя в таком "порядке" ничего благополучного нет, но так как это все-таки "порядок" - стало быть, и следует признать его за таковой. А ежели при этом ни зайцы, ни вороны не только не ропщут, но продолжают плодиться и населять землю, то это значит, что "порядок" не выходит из определенных ему искони границ".
Политика социальных контрастов воплощена у М. Е. Салтыкова-Щедрина в полярных образах: крик одних представляет собой агонизирующий вопль, а крик других - победный клик. Эта реалистическая ситуация оформляется у Топтыгина в теорию неблагополучного благополучия. Здесь М. Е. Салтыков-Щедрин вновь прибегает к стилистическому контрасту как обличительному средству: "Главное в нашем ремесле - это: laisser passer, laisser faire! (позволять, не мешать! (фр.), предоставление со стороны государства полной свободы действий частному предпринимательству!)]. Или, по-русски выражаясь: "Дурак на дураке сидит и дураком погоняет)". Однако в финале Топтыгина 3-го постигает та же участь, что и Топтыгина 2-го. Сказка М. Е. Салтыкова-Щедрина является ярким воплощением стихийного социального протеста передовой части русской интеллигенции против гнета и порабощения народа и свободомыслия в России.
Сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина – это произведения скорее для взрослых, чем для детей. В подзаголовке к ним писатель так и указал: “сказки для взрослых”. Почему Салтыков-Щедрин выбрал именно этот жанр? Мне кажется, что для его резких сатирических высказываний, мыслей эзопов язык сказки был самой подходящей формой.
В “Сказках” Салтыков-Щедрин развивает свои “коронные темы”, которые в полной мере воплотились в “Истории одного города”. Это, с одной стороны, резкая критика и сатира на российскую власть, а с другой – на русский народ.
Сказка “Медведь на воеводстве” была написана в 1884 году. Она состоит из трех коротких рассказов, представляющих собой подражание, пародию на историческую хронику. Рассказам о службе трех воевод Топтыгиных предшествует небольшое “вступление”, обозначающее тему, связывающую все три рассказа. По мысли Щедрина, история состоит из списка крупных и кровавых злодеяний, совершенных правителями над своим народом. Мелкие же, иронизирует писатель, не считаются достойными внимания летописца и Истории.
Первая новелла повествует о “служаке-звере”, который был направлен на воеводство “в дальний лес”. Появившись в своей вотчине, медведь тут же решил устроить кровопролитие. Щедрин так пишет об этом: “Что заставило его принять такое решение – неизвестно: ибо он, собственно говоря, не был зол, а так, скотина”. Таким образом писатель отзывается о натуре всех властьпридержащих – не то, чтобы злодей, но скотина порядочная.
Но планам Топтыгина Первого не суждено было сбыться. Свою карьеру и репутацию он разрушил самым решительным образом. По случайности, со сна, Топтыгин съел Чижика, приняв его за “внутреннего супостата”. Этот Чижик был умной, но “мелкой пташкой”. Такое “злодеяние” погубило Топтыгина. Все и каждый считали своим долгом указать воеводе на это.
Но за что упрекали Топтыгина? За то, что он погубил невинную душу? Вовсе нет. Самое страшное, правителя обвиняли в том, что он “не оправдал надежд” народа: “Вот так скотина! добрые люди кровопролитиев от него ждали, а он Чижика съел!” Эти слова скворца показывают отношение народа к власти. Он настолько привык ко всяким зверствам со стороны начальства, что покорно ожидает от него именно этого. Кроме того, если никаких жестокостей не получается, то народ даже разочарован.
В начале рассказа русский народ показан как пассивная, расхлябанная, надеящаяся на “авось” масса: “Понимали мужики, что их за это не похвалят, но сами собой остепениться уж не могли. “Вот ужо приедет майор, – говорили они, – засыплет он нам – тогда мы и узнаем, как Кузькину тещу зовут!”
Карьера Топтыгина была окончательно загублена. Не помогли даже кровопролития, которые он учинил, чтобы загладить свою “вину”. Начальство, Лев и Осел, не смогли забыть “грех” воеводы. В итоге его разжаловали: “Так и остался Топтыгин 1-й майором навек”.
Второй Топтыгин был умнее первого. Он заранее составил план своей “кампании”. Но, прибыв на место, выяснил, что все разгромили уже до него. В его вотчине не было ни типографии, ни университетов. Что же оставалось делать бедному медведю, как прославиться? Топтыгин решил уничтожать своих подопечных физически. Но такой поворот дела не понравился мужикам. Они примерно наказали Топтыгина – содрали с него шкуру.
Удивительно, но и народное терпение, оказывается, имеет свои пределы. Случай со вторым Топтыгиным указывает на это.
“Что же делать воеводам?! – вопрошает писатель. – Как им продвинуться по службе?” Топтыгин Третий нашел самый верный способ. Он решил, что самые “лучшие” кровопролития – это кровопролития “натуральные”. Этот воевода весь свой век проспал в берлоге, пустив жизнь народа на самотек. В ней совершались “натуральные” происшествия, были жертвы, но все это шло “в копилку” воеводе. Лежа у себя в берлоге, он не только получал поощрения от начальства, горестно замечает Щедрин. Но и народ, зная обычай, нес и нес подати своему “хозяину”, чтобы он их не трогал.
Все было бы тихо и смирно, с одной стороны, и беспросветно, с другой. Но третья новелла заканчивается знаменательной фразой: “Но тут явились в трущобу мужики-лукаши, и вышел Топтыгин 3-й из берлоги в поле. И постигла его участь всех пушных зверей”. В этой фразе, на мой взгляд, заключены скорее надежды писателя, чем истина, реальность. Это и чаяния Щедрина и, в то же время, его призыв к действию. Он призывает русский народ бороться за свои права и свою жизнь.
Безусловно, что под личинами Топтыгиных скрываются люди. Эта сказка описывает проблемы и вопросы российского общества конца 19 века, которые волновали Салтыкова-Щедрина. С помощью сатиры, иронии, иносказания он пытается раскрыть глаза русскому обществу на самые актуальные, на взгляд Салтыкова, проблемы. Кроме того, писатель дает свой рецепт, выход из сложившейся ситуации. Я думаю, что Салтыков-Щедрин, несомненно, призывает в своей сказке к революции.
Сочинение по литературе на тему: Анализ сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина “Медведь на воеводстве”
Другие сочинения:
- Медведь на воеводстве Послал Лев – царь зверей первого Топтыгина воеводой в дальний лес, наградив майорским чином. Топтыгин этот о большом кровопролитии мечтал, и планировал на новом месте что-то подобное совершить. Всполошились лесные жители, когда узнали, что им предстоит. Прежде Read More ......
- Талант величайшего русского сатирика Салтыкова-Щедрина во всем блеске раскрылся в его сказках. Этот жанр позволяет скрыть истинный смысл произведения от цензуры. В сказках Щедрин раскрывает тему эксплуатации народа, дает уничтожающую критику дворянам, чиновникам – всем тем, кто живет народным трудом. Read More ......
- Сказка – один из эпических жанров литературы, для которого характерен глубокий подтекст. Именно поэтому к данному жанру обратился Салтыков-Щедрин. Его сказки – это отдельный, самостоятельный этап его творчества, в котором уложилось все то, что писатель накапливал на протяжении четырех десятилетий Read More ......
- М. Е. Салтыков-Щедрин родился в январе 1826 года в селе Спас-Угол Тверской губернии. По отцу принадлежал к старинному и богатому дворянскому роду, по матери – купеческому сословию. После успешного окончания Царскоселького лицея Салтыков становится чиновником военного ведомства, но служба его Read More ......
- М. Е. Салтыков-Щедрин – один из величайших русских сатириков, который бичевал самодержавие, крепостничество, а после реформы 1861 года – пережитки крепостного права, укоренившиеся в психологии людей. Творчество Щедрина связано с традициями его гениальных предшественников: Пушкина (“История села Горюхина”) и Гоголя Read More ......
- У этой сказки Салтыкова – Щедрина, как и у всех его сказок, говорящее название. По названию уже можно сказать, что эта сказка описывает карася, который имел идеалистические взгляды на жизнь. Карась является объектом сатир, а в его образе представляются люди, Read More ......
- Сказки Салтыкова-Щедрина нередко называют политическими сказками-сатирами. В этих коротких произведениях писатель с помощью метафорических образов и намеков показывал пороки самодержавного строя. Всего Салтыковым-Щедриным было создано более 30 сказок, большинство из них – в 80-е годы 19 века. Форма сказки была Read More ......
- Сатирическое изображение действительности проявилось у Салтыкова-Щедрина (наряду с другими жанрами) и в сказках. Здесь, как и в народных сказках, сочетается фантастика и реальность. Так, часто у Салтыкова-Щедрина звери очеловечены, они олицетворяют собой пороки людей. Но есть у писателя цикл сказок, Read More ......
