Вечера хуторе близ диканьки цикл произведений. Анализ «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголь

«Это что за невидаль: „Вечера на хуторе близ Диканьки“? Что это за „Вечера“? И швырнул в свет какой-то пасичник! Слава богу! еще мало ободрали гусей на перья и извели тряпья на бумагу! Еще мало народу, всякого звания и сброду, вымарало пальцы в чернилах! Дернула же охота и пасичника потащиться вслед за другими! Право, печатной бумаги развелось столько, что не придумаешь скоро, что бы такое завернуть в нее».

Слышало, слышало вещее мое все эти речи еще за месяц! То есть, я говорю, что нашему брату, хуторянину, высунуть нос из своего захолустья в большой свет – батюшки мои! Это все равно как, случается, иногда зайдешь в покои великого пана: все обступят тебя и пойдут дурачить. Еще бы ничего, пусть уже высшее лакейство, нет, какой-нибудь оборванный мальчишка, посмотреть – дрянь, который копается на заднем дворе, и тот пристанет; и начнут со всех сторон притопывать ногами. «Куда, куда, зачем? пошел, мужик, пошел!..» Я вам скажу… Да что говорить! Мне легче два раза в год съездить в Миргород, в котором вот уже пять лет как не видал меня ни подсудок из земского суда, ни почтенный иерей, чем показаться в этот великий свет. А показался – плачь не плачь, давай ответ.

У нас, мои любезные читатели, не во гнев будь сказано (вы, может быть, и рассердитесь, что пасичник говорит вам запросто, как будто какому-нибудь свату своему или куму), – у нас, на хуторах, водится издавна: как только окончатся работы в поле, мужик залезет отдыхать на всю зиму на печь и наш брат припрячет своих пчел в темный погреб, когда ни журавлей на небе, ни груш на дереве не увидите более, – тогда, только вечер, уже наверно где-нибудь в конце улицы брезжит огонек, смех и песни слышатся издалеча, бренчит балалайка, а подчас и скрипка, говор, шум… Это у нас вечерницы! Они, изволите видеть, они похожи на ваши балы; только нельзя сказать чтобы совсем. На балы если вы едете, то именно для того, чтобы повертеть ногами и позевать в руку; а у нас соберется в одну хату толпа девушек совсем не для балу, с веретеном, с гребнями; и сначала будто и делом займутся: веретена шумят, льются песни, и каждая не подымет и глаз в сторону; но только нагрянут в хату парубки с скрыпачом – подымется крик, затеется шаль, пойдут танцы и заведутся такие штуки, что и рассказать нельзя.

Но лучше всего, когда собьются все в тесную кучку и пустятся загадывать загадки или просто нести болтовню. Боже ты мой! Чего только не расскажут! Откуда старины не выкопают! Каких страхов не нанесут! Но нигде, может быть, не было рассказываемо столько диковин, как на вечерах у пасичника Рудого Панька. За что меня миряне прозвали Рудым Паньком – ей-богу, не умею сказать. И волосы, кажется, у меня теперь более седые, чем рыжие. Но у нас, не извольте гневаться, такой обычай: как дадут кому люди какое прозвище, то и во веки веков останется оно. Бывало, соберутся накануне праздничного дня добрые люди в гости, в пасичникову лачужку, усядутся за стол, – и тогда прошу только слушать. И то сказать, что люди были вовсе не простого десятка, не какие-нибудь мужики хуторянские. Да, может, иному, и повыше пасичника, сделали бы честь посещением. Вот, например, знаете ли вы дьяка диканьской церкви, Фому Григорьевича? Эх, голова! Что за истории умел он отпускать! Две из них найдете в этой книжке. Он никогда не носил пестрядевого халата, какой встретите вы на многих деревенских дьячках; но заходите к нему и в будни, он вас всегда примет в балахоне из тонкого сукна, цвету застуженного картофельного киселя, за которое платил он в Полтаве чуть не по шести рублей за аршин. От сапог его, у нас никто не скажет на целом хуторе, чтобы слышен был запах дегтя; но всякому известно, что он чистил их самым лучшим смальцем, какого, думаю, с радостью иной мужик положил бы себе в кашу. Никто не скажет также, чтобы он когда-либо утирал нос полою своего балахона, как то делают иные люди его звания; но вынимал из пазухи опрятно сложенный белый платок, вышитый по всем краям красными нитками, и, исправивши что следует, складывал его снова, по обыкновению, в двенадцатую долю и прятал в пазуху. А один из гостей… Ну, тот уже был такой панич, что хоть сейчас нарядить в заседатели или подкомории. Бывало, поставит перед собою палец и, глядя на конец его, пойдет рассказывать – вычурно да хитро, как в печатных книжках! Иной раз слушаешь, слушаешь, да и раздумье нападет. Ничего, хоть убей, не понимаешь. Откуда он слов понабрался таких! Фома Григорьевич раз ему насчет этого славную сплел присказку: он рассказал ему, как один школьник, учившийся у какого-то дьяка грамоте, приехал к отцу и стал таким латыньщиком, что позабыл даже наш язык православный. Все слова сворачивает на ус. Лопата у него – лопатус, баба – бабус. Вот, случилось раз, пошли они вместе с отцом в поле. Латыньщик увидел грабли и спрашивает отца: «Как это, батьку, по-вашему называется?» Да и наступил, разинувши рот, ногою на зубцы. Тот не успел собраться с ответом, как ручка, размахнувшись, поднялась и – хвать его по лбу. «Проклятые грабли! – закричал школьник, ухватясь рукою за лоб и подскочивши на аршин, – как же они, черт бы спихнул с мосту отца их, больно бьются!» Так вот как! Припомнил и имя, голубчик! Такая присказка не по душе пришлась затейливому рассказчику. Не говоря ни слова, встал он с места, расставил ноги свои посереди комнаты, нагнул голову немного вперед, засунул руку в задний карман горохового кафтана своего, вытащил круглую под лаком табакерку, щелкнул пальцем по намалеванной роже какого-то бусурманского генерала и, захвативши немалую порцию табаку, растертого с золою и листьями любистка, поднес ее коромыслом к носу и вытянул носом на лету всю кучку, не дотронувшись даже до большого пальца, – и всё ни слова; да как полез в другой карман и вынул синий в клетках бумажный платок, тогда только проворчал про себя чуть ли еще не поговорку: «Не мечите бисер перед свиньями»… «Быть же теперь ссоре», – подумал я, заметив, что пальцы у Фомы Григорьевича так и складывались дать дулю. К счастию, старуха моя догадалась поставить на стол горячий книш с маслом. Все принялись за дело. Рука Фомы Григорьевича, вместо того чтоб показать шиш, протянулась к книшу, и, как всегда водится, начали прихваливать мастерицу хозяйку. Еще был у нас один рассказчик; но тот (нечего бы к ночи и вспоминать о нем) такие выкапывал страшные истории, что волосы ходили по голове. Я нарочно и не помещал их сюда. Еще напугаешь добрых людей так, что пасичника, прости господи, как черта, все станут бояться. Пусть лучше, как доживу, если даст Бог, до нового году и выпущу другую книжку, тогда можно будет постращать выходцами с того света и дивами, какие творились в старину в православной стороне нашей. Меж ними, статься может, найдете побасенки самого пасичника, какие рассказывал он своим внукам. Лишь бы слушали да читали, а у меня, пожалуй, – лень только проклятая рыться, – наберется и на десять таких книжек.

Да, вот было и позабыл самое главное: как будете, господа, ехать ко мне, то прямехонько берите путь по столбовой дороге на Диканьку. Я нарочно и выставил ее на первом листке, чтобы скорее добрались до нашего хутора. Про Диканьку же, думаю, вы наслышались вдоволь. И то сказать, что там дом почище какого-нибудь пасичникова куреня. А про сад и говорить нечего: в Петербурге вашем, верно, не сыщете такого. Приехавши же в Диканьку, спросите только первого попавшегося навстречу мальчишку, пасущего в запачканной рубашке гусей: «А где живет пасичник Рудый Панько?» – «А вот там!» – скажет он, указавши пальцем, и, если хотите, доведет вас до самого хутора. Прошу, однако ж, не слишком закладывать назад руки и, как говорится, финтить, потому что дороги по хуторам нашим не так гладки, как перед вашими хоромами. Фома Григорьевич третьего году, приезжая из Диканьки, понаведался-таки в провал с новою таратайкою своею и гнедою кобылою, несмотря на то что сам правил и что сверх своих глаз надевал по временам еще покупные.

) делятся на две изданных с небольшим промежутком времени (в 1831 и 1832 гг.) части. Каждая из них предваряется предисловием вымышленного автора, пасичника (пчеловода) Рудого Панько. Панько сообщает, что услышал записанные им рассказы во время зимних вечеров на малороссийском хуторе Диканька от собравшихся скоротать время на посиделках односельчан.

Гоголь «Вечера на хуторе близ Диканьки», часть первая – краткое содержание

Гоголь «Сорочинская ярмарка» – кратко

«Сорочинская ярмарка» – первый рассказ первой части «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Поселянин Солопий Черевик с женой и красивой чернобровой дочкой Параской приезжает на ярмарку в местечко Сорочинец. В Параску влюбляется случайно увидевший её во время переезда через мост парубок (парень) Грицко. На ярмарке он знакомится с Параской, которой и сам очень нравится. Угостив Солопия Черевика кружкой горилки, Грицко добивается от него согласия на свою свадьбу с Параской. Но выдать дочь за Грицко отказывается сварливая жена Черевика, Хивря. Помочь опечаленному парубку берутся торгующие у него по дешёвке волов цыгане.

По ярмарке распространяется слух о заколдованной красной свитке (кафтане), якобы некогда принадлежавшей одному выгнанному из пекла чёрту. Пропившись, чёрт заложил свитку на год некоему еврею, а тот из корысти продал её до срока истечения заклада. Свитка приносила несчастье всем своим новым владельцам, пока один из них не разрубил её на части и не разбросал вокруг Сорочинской ярмарки. Но с тех пор ежегодно на ярмарку в Сорочинцы является чёрт искать куски своей свитки. Он нашёл уже их все, кроме левого рукава.

Историю о свитке рассказывает в доме Черевика его кум. В самый страшный момент рассказа за окном раздаётся хрюканье, оно открывается – и в комнату заглядывает страшная свиная рожа. Вся семья Черевика в страхе разбегается; из-под потолка падает попович, любовник Хиври, которого она перед неожиданным приходом мужа спешно спрятала на чердак.

«Сорочинская ярмарка». Мюзикл, 2004 г.

Наутро насмерть перепуганный Черевик идёт на ярмарку продавать кобылу. На пути его останавливают сговорившиеся с Грицко цыгане. Заняв Солопия разговором, они незаметно перерезают узду, уводят кобылу и привязывают вместо неё кусок красного рукава. Обернувшийся Солопий принимает рукав за чёртову свитку и бросается бежать. Но его ловят парубки (друзья Грицко), говоря, что он – вор, который пытался украсть кобылу «у доброго человека Черевика», а теперь хочет скрыться.

Солопия связывают, но его освобождает от уз как будто невзначай подошедший Грицко. В обмен на избавление Черевик вторично даёт согласие выдать за Грицко Параску. На протесты Хиври теперь уже никто не обращает внимания. «Сорочинская ярмарка» Гоголя завершается картиной весёлого свадебного пира.

Крамаренко Александр

Материал содержит историю создания произведения и презентацию.

Скачать:

Предварительный просмотр:

История создания повестей «Вечера на хуторе близ Диканьки» (слайд 1)

1. Как известно, детские годы Гоголь провел рядом с селом Диканька. (слайд 2) Это место уникально, многие считают его мистическим. Украина всегда отличалась своим особым колоритом.

2. У Гоголя возникла смелая идея – написать цикл повестей на украинскую тематику (слайд 3) . Писатель начал работать над ним в 1829 году, а в 1831 году вышла первая книга «Вечеров…», а через год – вторая. Получился удивительный сборник повестей о прекрасном местечке Украины.

1. В него вошли 8 произведений, (слайд 4) которые делятся на 2 книги. В первую вошли Сорочинская ярмарка , Вечер накануне Ивана Купала , Майская ночь или Утопленница , и Пропавшая грамота .

Во вторую – Страшная месть, Иван Федорович и его тетушка, Заколдованное место и Ночь перед Рождеством.

2. Известно, что писатель использовал для создания своей первой книги не только украинские исторические предания, (слайд5) которые ему помогали собирать его родные и друзья, но и другие источники.

1. « Вечера на хуторе близ Диканьки» были встречены положительными оценками критиков. Они отмечали пестроту, яркость, удивительный юмор, национальный колорит и народные предания. (слайд 6) А.С.Пушкин писал: «Сейчас прочёл Вечера близ Диканьки. Они изумили меня. Вот настоящая весёлость, искренняя, непринуждённая, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия!..»

2. Действие произведений свободно (слайд 7) переносится из 19 века в 17, а затем в 18, и вновь в 17, и опять возвращает нас в 19.

Гоголь передал в своих повестях неподдельную веселость, простату и правдивость.

Юмор Гоголя (слайд 8) заставляет нас смеяться, ведь юмор - это изображение героев в смешном виде, смех веселый, доброжелательный. Даже злые силы изображены не страшными, а забавными. Особенно это можно наблюдать в повести «Ночь перед Рождеством».

1. В данной повести Гоголь (слайд 9) как нельзя точно описать быт, наряды, украинский фольклор того времени. Писателя вдохновили народные поверья, (слайд 10) связанные с этим праздником, ведь именно в ночь под Рождество происходят самые разнообразные чудеса.

Предварительный просмотр:

Чтобы пользоваться предварительным просмотром презентаций создайте себе аккаунт (учетную запись) Google и войдите в него: https://accounts.google.com

Подписи к слайдам:

История создания «Вечеров на хуторе близ Диканьки»

Украина – удивительное, неповторимое, мистическое место. Овеянное различными поверьями и преданиями.

Писатель начал работать над циклом повестей в 1829г., а в 1831г. вышла первая книга « Вечеров на хуторе близ Диканьки», а через год – вторая. Получился удивительный сборник повестей.

Первая книга: 1 .Сорочинская ярмарка 2 .Вечер накануне Ивана Купала 3 .Майская ночь или Утопленница 4 .Пропавшая грамота Вторая книга: 1 .Страшная месть 2 .Иван Федорович и его тетушка 3 .Заколдован-ное место 4 .Ночь перед Рождеством

Гоголь и родные. Гоголь в кругу друзей Друзья и родные помогали писателю собирать исторические предания.

« Сейчас прочитал Вечера близ Диканьки. Они изумили меня. Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия!...» А.С.Пушкин

XIX XVII XVIII XVII XIX

Юмор Гоголя Юмор – это изображение Героев в смеш - ном виде,смех веселей, Доброжелатель - ный.

«Ночь перед Рождеством»

Структура произведения

Действие произведения свободно переносится из XIX века («Сорочинская ярмарка ») в XVII («Вечер накануне Ивана Купала »), а затем в XVIII («Майская ночь, или Утопленница », «Пропавшая грамота », «Ночь перед Рождеством ») и вновь в XVII («Страшная месть »), и опять в XIX («Иван Фёдорович Шпонька и его тётушка »). Окольцовывают обе книги рассказы деда дьяка Фомы Григорьевича - лихого запорожца, который своей жизнью как бы соединяет прошлое и настоящее, быль и небыль. Течение времени не разрывается на страницах произведения, пребывая в некой духовной и исторической слитности.

Всю первую часть следовало бы исключить вовсе: это первоначальные ученические опыты, недостойные строго внимания читателя; но при них чувствовались первые сладкие минуты молодого вдохновения, и мне стало жалко исключать их, как жалко исторгнуть из памяти первые игры невозвратной юности.

"«Вечера на хуторе близ Диканьки», хоть и написаны по-русски, хранят мелодику украинской речи. По большому счету это главная книга украинской литературы", - отмечает Дмитрий Быков .

Экранизация

Наиболее известная советская экранизация по повести «Ночь перед Рождеством » - фильм Александра Роу 1961 года , «Вечера на хуторе близ Диканьки ».

Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.

Цикл повестей Николая Васильевича Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» представляет сборник уникальных произведений, наполненных народными поверьями, сказочными событиями и фантастическими историями. Предлагаем ознакомиться с литературным анализом произведения по плану, который будет полезен ученикам 5 класса при подготовке к уроку по литературе.

Краткий анализ

Год написания – 1829-1832 годы.

История создания – К написанию «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Гоголь был вынужден прибегнуть из-за тяжелого финансового положения. Первый том цикла был издан в 1831 году, а второй - год спустя. Произведения Гоголя сразу же приобрели большую популярность.

Тема – Искренняя вера в то, что добро всегда побеждает зло.

Композиция – Цикл состоит из двух томов, каждый из которых включает по 4 повести. В основе композиции лежит противодействие добра и зла, и все художественные средства, используемые автором, призваны максимально это подчеркнуть.

Жанр – Повесть.

Направление – Романтизм.

История создания

Во время своего пребывания в Санкт-Петербурге Гоголь служил в Департаменте государственного хозяйства. Однако денег катастрофически не хватало, и молодой человек был вынужден подрабатывать сочинительством.

Заметив повышенный интерес передовой питерской публики к народным темам, Гоголь решил написать несколько повестей об украинском селе. Со сбором необходимого материала ему помогали мать и сестры, присылавшие детальные описания обычаев, обрядов, быта и нарядов разношерстной сельской публики.

В 1831 году Николай Васильевич отдал свои первые повести в типографию на Большой Морской, и в сентябре того же года книга оказалась на прилавках питерских книжных лавок. Гоголь очень переживал из-за возможной критики в свой адрес. Однако успех молодого автора был ошеломительным - его произведения читались легко, весело, на одном дыхании, выгодно отличаясь искрометным юмором, непринужденностью и народным колоритом.

Вдохновленный первым успехом, Гоголь, не мешкая, приступил к работе над вторым томом. В феврале 1832 года Николай Васильевич был приглашен на званый обед к крупному издателю и книготорговцу, где имел счастье познакомиться с Александром Пушкиным. Великий поэт очень тепло отозвался о творчестве юного писателя, чем несказанно воодушевил его. Спустя месяц Гоголь закончил свою работу над вторым томом своих удивительных «Вечеров на хуторе близ Диканьки».

Тема

Центральная тема , объединяющая все повести цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки» – неизменное торжество добра над злом.

На примере своих героев Гоголь показывает, что деньги далеко не всегда являются синонимом счастья, земные страсти делают из человека заложником темных сил, а добродетель и искренняя вера всегда спасут даже в самой сложной жизненной ситуации.

Основная мысль произведения достаточно проста и понятна - все тайное, так или иначе, становится явным, а за содеянное зло неизменно придет расплата. При этом автор не осуждает героев, чей смысл жизни заключается в потакании своим низменным страстям, поскольку все они уже наказаны по заслугам и высмеяны.

Именно юмор помогает автору в легкой и ненавязчивой форме донести до читателя прописную истину - жить нужно по совести, в любви и сострадании к ближним, и тогда никакая темная сила не причинит вреда, а чертовщина пройдет стороной.

Композиция

Проводя в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» анализ произведений, следует отметить, что все повести построены на контрасте: в них самым гармоничным образом переплетены радость и безудержное веселье с трагизмом и печалью.

Повести служат своеобразной ареной для борьбы добра и зла, христианского начала и бесовского отродья. Максимальная контрастность достигается благодаря фантастическим сценками, народным легендам и преданиям, которыми так богаты гоголевские повести.

Цикл «Вечера на хуторе близ Диканьки» состоит из двух томов, каждый из которых содержит по 4 повести. Рассказчиком является выдуманный персонаж - издатель Рудый Панько, который в своеобразной манере вводит читателя в самобытный и невероятно колоритный мир украинского села.

Главные герои

Жанр

Все произведения, которые вошли в цикл «Вечеров на хуторе близ Диканьки», написаны в жанре повести и направлении романтизма. Гоголем неслучайно была выбрана поэтическая проза - благодаря ей все повести приобрели удивительную мелодичность, лиричность. Они читаются на одном дыхании, будто легкое и изящное стихотворное произведение.

Наряду с высоким поэтическим слогом и романтическими элементами, Гоголь щедро «сдобрил» все произведения цикла живой разговорной речью. Это нисколько не испортило их, напротив, придало неповторимый колорит и народный характер.

Тест по произведению

Рейтинг анализа

Средняя оценка: 4.3 . Всего получено оценок: 41.