Приняв киевское княжение, Олег не остановился в завоевательных намерениях. Он проводил политику, направленную на дальнейшее расширение своих владений.
Князь Олег прочно утвердился в Киеве. Управление покоренными землями он поручил наместникам. Он разослал своих воевод строить города и острожки в новых владениях, а также на границе со Степью.
Завоевание или переворот? Та легкость, с которой Олег пришел к власти в Киеве, и абсолютная покорность дружины Аскольда и горожан, издавна наводили историков на мысль о том, что Аскольд и Дир стали жертвой заговора собственных, недовольных их политикой бояр, поддержавших Олега. Киевской знати оказалось не по нраву принятие в Константинополе Аскольдом и частью его дружины христианства. Историк В.Н. Татищев предположил: "Довольно вероятно, что крещение тому причиной было; может, киевляне, не хотя крещения принять, Олега призвали" . Если это так, то взятие власти новгородским князем представляется политическим переворотом.
"Грады"-крепости. Для утверждения своей власти на просторах обширного государства князь Олег повелел "ставить города" и создавать систему фортификационных сооружений для защиты от кочевников. Города представляли собой крепости, возведенные на крутых, высоких холмах, на обрывистых мысах при слиянии рек, на островах и в других труднодоступных местах. Вокруг города насыпали земляной вал, а ров образовывался в результате выемки грунта. По верху вала ставили "столпие" : частокол из плотно прилегавших друг к другу бревен с заостренными концами. В городе находился двор наместника, и стояла дружина. Там на случай осады хранились запасы продовольствия и оружия. Непременным условием было существование в крепости источника питьевой воды. В случае нападения врагов, в городе укрывалось мирное население, жившее в окрестностях.
Остроги и острожки. Временные деревянные укрепления, которые возводили по границам государства, называли острогами. В эпоху князя Олега они состояли из ограды из острых кольев, внутри которой "рубили" сторожевую башню. В острогах и острожках стояли небольшие дружины, призванные не допустить вторжения внешних врагов.
"Неподвижные станы". Историк Н.М. Карамзин утверждал: "Олег всего более думая о завоеваниях, хотел жить на границе, чтобы тем скорее нападать на чужие земли; мыслил ужасать соседей, а не бояться их" . Он придавал большое значение возведению крепостей и других "неподвижных станов для войска, коему надлежало быть грозою и внешних неприятелей, и внутренних мятежников" . Железной рукой князь Олег устанавливал государственный порядок в покоренных им землях.
Укрепление Киева. Во времена князя Олега Киев находился на горе, которая господствовала над Днепром. С юга, востока и запада город защищали ее крутые и обрывистые склоны, а с севера - глубокий ров и высокий вал. В городе на тот момент существовали княжеский дворец, языческие святилища и христианская церковь Святого Ильи, а также "беседа" - место собраний дружины.
Княжеская дружина. Древнерусский князь был неразлучен со своей дружиной, которая находилась у него на полном обеспечении и состояла как из старших воинов - "мужей" , так и из младших - "гридей" . Жили они при дворе правителя - в гриднице. После военных побед князья делились с дружиной захваченной добычей и контрибуциями с побежденных. Рать князя Олега была различной по этническому составу и по характеру вооружения. Варяги носили франкские мечи, секиры и копья с широкими наконечниками. В бою с противником для собственной защиты они употребляли кольчугу, округлый шлем с защитной полумаской и деревянный круглый щит с железным умбоном в центре. Оружием для славянских ратников служили боевые топоры, дротики, кистени, копья и луки. Они использовали щиты овальной формы. Богатые воины имели кольчуги из металлических колец и пластинок и шлемы.
Отношения с северными племенами. Князю Олегу было необходимо определить свои отношения с народами, жившими на Новгородской земле. Летопись лаконично сообщает, что он "установил дани" ильменским словенам, кривичам, и мери. Таким образом, уйдя на юг, Олег заключил новый договор с северными племенами. Согласно нему, они обязаны были выплачивать дань Киеву и давать ежегодно 300 гривен варягам, защищавшим пределы их земли.
Племенные князья. Киевский князь не имел возможности объезжать все свои владения для сбора дани. Она собиралась силами племенных князей. Они осуществляли исполнительную власть на определенной территории, защищали свою землю от внешних врагов, охраняли проходившие по ней торговые пути, вершили суд над своими соплеменниками, организовывали набор воинов в великокняжеское войско. Племенные князья признавали над собою верховную власть киевского правителя, однако оставались достаточно независимыми в своих пределах.
Покорение древлян. В 883 году Олег повел свою дружину в Полесье, где в дремучих чащах, богатых зверем, обитали древляне. Добровольно подчиняться они не захотели, и Олегу пришлось их "примучить" . Киевский князь сломил их сопротивление и объявил их своими подданными. Он обязал древлян платить ему по одной черной кунице с жилья.
Поход на северян. Не удовольствовавшись властью над одним Любечем, князь Олег в 884 году предпринял военный поход в землю северян. До сих пор они платили дань Хазарскому каганату. Северяне без сопротивления перешли под покровительство киевского князя, а он на них "наложил дань легкую" , дабы показать выгоду зависимости от Киева. Олег сказал северянам: "Я враг хазарам, а вовсе не вам" .
Присоединение радимичей. В 885 году князь Олег вторгся на территорию радимичей. Он послал спросить у старейшин: "Кому даете дань?" Узнав, что они платят ее хазарам, Олег заявил: "Не давайте хазарам, а давайте лучше мне" . Уговорились платить русскому князю "два шеляга от рала" , то есть две серебряных монеты с сохи.
Походы против тиверцев и уличей. Киевский князь Олег попытался подчинить себе тиверцев, расселившихся в бассейне Днестра и Прута, и уличей, живших в нижних течениях Днепра, Буга и на берегу Черного моря. После многолетних войн тиверцев ему удалось покорить, но уличи сохранили свою независимость.
Древнерусская держава. В результате завоевательной политики князю Олегу удалось объединить два главных политических центра восточных славян - южного с Киевом и северного с Новгородом, а также присоединить к своим владениям большую часть земель Восточной Европы. На карте Восточной Европы возникло государство Русь. М.Н. Карамзин писал о князе Олеге: "Присоединив к державе своей лучшие, богатейшие страны нынешней России, сей князь был истинным основателем ее величия. ...Олег завоевал все от Смоленска до реки Сулы, Днестра и, кажется, самых гор Карпатских. Мудростью правителя цветут государства образованные, но только сильная рука героя основывает великие империи... Древняя Россия славится не одним героем: никто из них не мог сравниться с Олегом в завоеваниях, которые утвердили ее бытие могущественное" .
Стратегическое значение Киева. Объединив северные и южные земли под своей властью, князь Олег сделал местом великого княжения Киев, потому что город стоял там, где Днепр поворачивал на восток, в земли кочевников. Он стал мощным фактором защиты Древнерусского государства со стороны степей.
Игорь - сын новгородского князя Рюрика. В «Повести временных лет» сказано, что в 879, когда умирал Рюрик, Игорь был маленьким ребенком, которого отец передал на руки своему родственнику Олегу. А в Новгородской первой летописи младшего извода Игорь при захвате Киева в 882 выступает в роли взрослого зрелого правителя. По «Повести временных лет» в 903 Игорь является «подручным» великого русского князя Олега. Там же сообщается о женитьбе Игоря на Ольге, а под 907 г. говорится, что, когда Олег ходил в поход на Царьград, Игорь был его наместником в Киеве. А новгородский летописец заявляет, что поход на Византию был организован не Олегом, а Игорем.
Согласно «Повести временных лет», Игорь занял великокняжеский стол в 913 г. после смерти Олега Вещего. В 914 г. он подавил восстание древлян, не пожелавших ему подчиняться. В 915 г. заключил мир с печенегами. В 920 г. вновь воевал с печенегами. Результаты этой войны не известны. В его правление (в 913 и 943 гг.) были совершены два русских военных похода на прикаспийские страны. В 940 г. Киеву покорились уличи, на которых была наложена дань «по черной куне от дыма».
НАЧАЛО: ИГОРЬ ПОШЕЛ НА ДРЕВЛЯН
По счету летописца, преемник Олегов Игорь, сын Рюриков, княжил 33 года (912 - 945) и только пять преданий записано в летописи о делах этого князя; для княжения Олега высчитано также 33 года (879 - 912). В летописи сказано, что Игорь остался по смерти отца младенцем; в предании о занятии Киева Олегом Игорь является также младенцем, которого не могли даже вывести, а вынесли на руках; если Олег княжил 33 года, то Игорю по смерти его должно было быть около 35 лет. Под 903 годом упоминается о женитьбе Игоря: Игорь вырос, говорит летописец, ходил по Олеге, слушался его, и привели ему жену из Пскова именем Ольгу. Во время похода Олегова под Царьград Игорь оставался в Киеве. Первое предание об Игоре, занесенное в летопись, говорит, что древляне, примученные Олегом, не хотели платить дани новому князю, затворились от него, т. е. не стали пускать к себе за данью ни князя, ни мужей его. Игорь пошел на древлян, победил и наложил на них дань больше той, какую они платили прежде Олегу.
ОБЪЕДИНЕНИЕ СЛАВЯНСКИХ ПЛЕМЕН ПОД ВЛАСТЬЮ ИГОРЯ
«Повесть временных лет» связывает расширение владений киевского князя с именем Олега. Помимо территорий словен, кривичей и полян, которыми он владел после захвата Киева, датированного летописью 882 г., Олег облагает данью древлян, север и радимичей. Его преемник Игорь, согласно Начальному своду, подчинил уличей. Летописные сведения о покорении «Славиний», однако, не только хронологически неточны, но и явно неполны: так, в них ничего не говорится о близких территориально к Киеву дреговичах и общностях Волыни. Но для 1-й половины Х в. имеется уникальная возможность сопоставления четырех разноязычных источников, содержащих пространные, с упоминанием топонимов и антропонимов, сведения о Руси и при этом созданных практически одновременно, в течение одного десятилетия. Это трактат византийского императора Константина VII Багрянородного «Об управлении империей» (948-952 гг.), сочинение арабского автора ал-Истахри «Книга путей и стран» (дошедшая до нас редакция - ок. 950 г.), договор Игоря с Византией, дошедший в древнерусском варианте (являющем собой перевод с греческого оригинала) в составе «Повести временных лет» (944 г.) и т. н. «Кембриджский документ» - письмо на древнееврейском языке, посланное из Хазарии (ок. 949 г.).
В главе 9 сочинения Константина рассказывается, что «приходящие из внешней Росии в Константинополь моноксилы (суда с килевой частью, выдолбленной из одного бревна. - А. Г.) являются из Немогарда, в котором сидел Свендослав, сын Ингоря, архонта Росии, а другие из крепости Милиниски, из Телиуцы, Чернигоги и из Вусеграда (Смоленска, Любеча, Чернигова и Вышгорода. - А. Г.). Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава, называемой Самватас. Славяне же, их пактиоты, а именно: кривитеины, лендзанины и прочии Славинии - рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лед, вводят в находящиеся по соседству водоемы. Так как эти [водоемы] впадали в реку Днепр, то и они из тамошних [мест] входят в эту самую реку и отправляются в Киову. Их вытаскивают для [оснастки] и продают росам. Росы же, купив одни эти долбленки и разобрав свои старые моноксилы, переносят с тех на эти весла, уключины и прочее убранство… снаряжают их. И в июне месяце, двигаясь по реке Днепр, они спускаются к Витичеву, которая является крепостью-пактиотом росов, и, собравшись там в течение двух-трех дней, пока соединятся все моноксилы, тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр». Далее идет рассказ о маршруте «росов» в Константинополь, а в конце главы говорится: «Зимний же и суровый образ жизни тех самых росов таков. Когда наступает ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киава и отправляются в полюдия, что именуется «кружением», а именно - в Славинии вервианов, другувитов, кривичей, севериев (древлян, дреговичей, кривичей и северян. - А. Г.) и прочих славян, которые являются пактиотами росов. Кормясь там в течение всей зимы, они снова, начиная с апреля, когда растает лед на реке Днепр, возвращаются в Киав».
Под пером автора главой Руси представлен Игорь, главным центром - Киев. В Немогарде (Новгороде) княжит его сын Святослав. «Росы» ходят в полюдье - круговой объезд с целью сбора дани - к славянским общностям древлян, дреговичей, кривичей, северян и «прочих» славян; к последним следует, видимо, отнести уличей и «лендзанинов» - лендзян (локализуемых, скорее всего, на Восточной Волыни), т. к. в главе 37 и те, и другие названы данниками «росов», а в начале главы 9 лендзанины вместе с кривичами именуются их «пактиотами» (этот термин указывает на данническо-союзнические отношения). Перечисление городов, по которым спускаются к Киеву «моноксилы», идет с севера на юг, по пути «из варяг в греки»: Новгород, Смоленск, Любеч, Чернигов, Вышгород…
Быт отдельных славянских племен. Мы видели, что общественное устройство Славян на Руси было общинное, a не родовое. Теперь посмотрим, как у того, или другого племени развивалась общинность. Славянские племена, пришедши на Русь с Дуная, заняли пространство земли от Черного до Белаго и Балтийского морей. Естественно, что при такой расселенности они не все жили одинаково: иные из них скорее почувствовали необходимость в общинном быте и развили его, другие, напротив, могли остаться при старом родовом быте. Начнем с племен, живших на ю. России; к ним относятся:
Уличи и Тиверцы. Эти племена жили но прибрежью Черного моря, от нижнего Дуная до Днепра. Угрожаемые с запада тем же врагом, который принудил их передвинуться на Русскую землю, a с востока разными кочевниками, Уличи и Тиверцы, вскоре но переселении, принуждены были обратиться к общинной жизни. Баварский географ, относящийся ко второй половине 9-го века, насчитывает у Уличей 318, a у Тиверцев 148 городов. Существование городов у этих племен доказывает, что быт их был общинный. Но насколько он был развит у них, как устроен был каждый город, в подробности нам неизвестно. Нестор говорит только, что они были сильны, так что Олег не мог покорить их, хотя воевал с ними 10 лет . Игорь с большим трудом вел войну с ними, под одним из их городов Пересечном его войска стояли около 3-х лет. Но неизвестно, были ли эти племена покорены им, известно только то, что они платили Игорю дань.
Дулебы или Бужане («зане седоша по Бугу») и Волыняне жили по р. Бугу на север от Уличей и Тиверцев. Об их внутреннем устройстве мы имеем мало сведений. По свидетельству Нестора, эти племена переселились очень рано и в половине VII столетия были покорены Аварами, которые слишком жестоко обращались с покоренными . На севере от Дулебов и Волынян жили дикие Литовцы и еще более, дикие, воинственные Ятвяги, племя, которое, несмотря на все усилия покорить его, просуществовало около 500 лет. Соседство с этими племенами, конечно, заставило Дулебов и Волынян жить не иначе, как обществами и иметь города. Таким образом, мы имеем, хотя и косвенное, указание в летописи на то, что Дулебы и Волыняне жили общинами, но кроме этого мы имеем еще другое историческое свидетельство-мифы, которые мы находим в былинах Владимира Святого. В них Уличи и Волыняне представляются чрезвычайно богатыми людьми. Далее, в этих мифах есть указания и на внутреннее устройство племен этих; из сих краев у Владимира Св. были два богатыря, имевшие особенный от других богатырей характер, это - Дюк Степанович, и Чурило Пленкович. Чурило Пленкович, красивый, молодой человек, в сопровождении богатой дружины, едет в Киев к Владимиру, который принимает его очень ласково и расспрашивает его, кто он. «Я сын, говорит Чурило, старого Плена из Волыни; мой отец просит тебя принять меня к себе на службу». Владимир принял его, но через несколько времени вздумал сам побывать в гостях у старого Плена. Здесь он находит у него великолепное жилище, около которого красовались громаднейшие строения; везде видно было поразительное богатство и пышность. О Дюке Степановиче есть другое предание. Галичанин Дюк, по смерти своего отца, явился на службу к Владимиру с великолепной свитой и хвастался своим богатством, так что дивил всех. На обеде у Владимира он резко высказался против бедности Киевлян. Раздраженный князь отправил посла для разузнания о Дюковых богатствах. Посланный, воротившись, говорил, что богатство Дюка действительно необъятно: «чтобы переписать его, нужно два воза перьев и чернил, a бумаги невесть сколько». Но ни Дюк Степанович, ни Чурило Пленкович нигде не называются князьями. Стало быть у Уличей, Тиверцев, Дулебов и Волынян не было князей, но тут жили какие-то богатые люди, от которых вполне зависели прочие жители.
На востоке от Дулебов и на северо-восток от Тиверцев жили Древляне , соседившие у верховьев Ирши и Тетерева с Полянами. Об общественном устройстве в этом племени, Нестор сохранил несколько драгоценных известий, при описании войны Древлян с Игорем и с Ольгою. Из этих известий видно, что главою Древлянского племени был князь, он был главным попечителем всей земли, он пас Деревскую землю, по выражению летописи, старался об ее распространении, о порядке и наряде целой страны. Но вместе с князем участвовали в управлении и лучшие мужи, которых Нестор прямо называет - держащими землю; так при описании вторичного посольства Древлян к Ольге, он говорит: «Древляне избраша лючши мужи, иже держаху деревскую землю». Замечательно, что летописей сих держателей Древлянской земли называет лучшими мужами, a не старейшинами, явный признак общинного быта в сильном развитии. Далее вместе с князем и лучшими мужами участвовало в управлении и все племя Древлян. Так летописец, описывая вторичное нападение Игоря на Древлянскую землю, говорит: «Древляне сдумавше со Князем своим Малом, послали к Игорю глаголюще: почто идеши опять». Или древлянское посольство говорит Ольге: «посла ны деревская земля». Здесь община выступает во всем своем развитии; послы прямо говорят, что они посланы от всей Деревской земли, а не от князя или старейшин; следовательно Деревская земля составляла что-то целое, общину, моральную личность. Общественное устройство Древлян совершенно одинаково с общественным устройством Сербов, как оно представляется из Душанова Законника и других древнейших памятников. У Сербов, как и Древлян, был свой князь или жупан, свои властители или лучшие люди, держащие землю, как они именно и называются в сербских памятниках, также свои народные собрания или веча, называвшиеся соборами. A сербское общественное устройство, по последнему слову науки, признается общинным, или, как Сербы называют, оптина, обькина (доктор Крестич). Следовательно, ясно, что и древлянное устройство, описанное Нестором, было общинное. Еще, замечание относительно лучших людей. В лучших людях нельзя видеть родоначальников или старейшин, a только поземельных собственников, как у Сербов волостители. Существование частной собственности служит лучшим доказательством того, что быт их был не родовой, а общинный. У народов, живущих в родовом быте, земля надлежит целому роду, a частной собственности не может быть. Таково было владение землею у Германцев. Напротив, при общинном быте есть два рода владения: общинное, когда земля принадлежит целой общине, причем член ее только пользуется доходами с участка земли, им занимаемой, без права продажи, и частное, принадлежащее одному лицу, как собственность, (вотчина) и образовавшее таким образом: земля в каком-нибудь месте, напр., в лесу, остается по неудобности невозделанною и не приносит никакого дохода; чтобы заставить ее приносить доход, нужно затратить капитал и нужно иметь силу защитить ее, что для человека с ограниченными средствами невозможно. Когда землею владеют на общинных правах, тогда одна часть защищает ее, a другая обрабатывает; но в числе людей общины могут быть сильные, лучшие люди,- они могут занять землю в лесу, возделать ее и защищать посредством богатства. Следовательно, поземельная частная собственность может быть только в общине и притом такой, которая достаточно развита.
На восток от Древлян, прямо по западному берегу Днепра жили Поляне . Об этом племени, об его общественном устройстве, Нестор оставил довольно свидетельств. По свидетельству Нестора, Поляне пришли с Дуная еще под влиянием родового быта: они, при первоначальном поселении, сели у Днепра по-дунайски, врассыпную, каждый род отдельно, по горам и по лесам, и занимались звероловством, как прямо сказано у Нестора: «Поляном живущим особе и володеющим роды своими, и живяху каждо с своим родом и на своих местах, владеюще каждо родом своим; и бяху ловяще зверь». Но чужая земля скоро принудила Полян отступиться от родового быта. Между ними скоро усилился один род, примыкавший своими поселениями прямо к Днепру, и старейшие представители этого рода, братья: Кий, Щек и Хорив, сделались главными начальниками, князьями всех полянских родов, и выстроили в этом краю первый город Киев. По смерти Кия и его братьев, власть, приобретенная ими, перешла в их род: «и по сих братьи, по словам Нестора, почаша род их держати княжение в Полях». Таким образом, еще в первых поколениях Дунайских переселенцев последовало соединение полянских родов в одно целое, a с тем вместе и первоначальное родовое их устройство потерпело сильное изменение. A когда вымерли потомки Кия, управлявшие Полянами, то общинные начала в этом племени получили полное развитие - Поляне начали уже управляться вечем; так что Нестор уже сравнивает их с Новгородцами: «Новгородцы бо и Смолняне и Кияне, и вся власти, якоже на думу на вече сходятся, на что же старейшии сдумают, на том же пригороды станут». Таким образом с пресечением Киева потомства все племя Полян составило союз общин и прежнее родовое старейшинство обратилось в новое старейшинство - общинное, основанное сколько на старейшинстве, столько же на могуществе и богатстве; старшим сделался не род и не его представитель - родоначальник, а город, послуживший первою основою общины, младшими же - его выселки, пригороды. Родовой быт здесь решительно потерял свое прежнее значение, общество пошло совсем иным путем, выгоды его совершенно разошлись с выгодами рода. Род требовал разъединения и удаления от других, a общество искало общения и соединения в одно целое и сыскало его в подчинении пригородов старшему городу. У Полян представителем и руководителем целого племени сделался не родоначальник, a старший в том краю город - Киев; о родах же как представителях родового быта нет и помину во всей последующей истории полянского племени. Первое известие об общинном устройстве у Полян, засвидетельствованное историею, мы встречаем при нападении Козар. Нестор говорит: «Наидоша я Козаре, седяща на горах сих, u реша Козари: «платитв нам дань». Сдумавше Пoляне и вдаша от дыма меч». Вот первое известное нам Киевское вече . Второе вече встречаем при нашествии Аскольда и Дира.
При общинном устройстве Поляне стали усиливаться, чему много способствовали выгоды местности, занимаемой ими при торговом пути от Варяг к Грекам . Поляне стали представителями общинного быта, начала которого стали проникать и в семейную их жизнь. Самое устройство семьи у Полян было особенное. Брак определялся по договору, которым определялось количество приданого за невестой, a договор - дитя общины. Семейные отношения у Полян отличались особенною строгостью, чинностью: «Поляне бо своих отец обычай имут кроток u тих u стыдение к снохам своим, u сестрам, u к деверем великой стыдение имяху, брачныя обычаи имяху. не хожаше зять по невест, но проводяху вечер, и заутра приношаху ей, что вдадуче» . Самая религия Полян подверглась влиянию общинного устройства. По свидетельству Прокопия, Славяне на Дунае не изменяли древних обычаев и строго соблюдали их, тогда как Поляне, переселившись, изменили свою религию. Первоначально религия их состояла в поклонении озерам, рекам, лесам, горам, но впоследствии мы видим у них других богов - Перуна, Стрибога, Волоса и др., которых они заимствовали у Литовцев, и финских племен. Это заимствование чужих богов, немыслимое при родовом быте, служит неопровержимым доказательством, что племя Славян перешло от отчуждения и замкнутости к общине, в самых широких размерах.
На восток от Полян, на противоположном берегу Днепра, жили Северяне. Это племя, по свидетельству Нестора, составилось из выселенцев, пришедших от Кривичей; Кривичей же Нестор называет выселенцами Полочан, a Полочан производит от Ильменских Славян или Новгородцев. Таким образом Северяне принадлежат к одному поколению с Новгородцами, Полочанами и Кривичами, и были колонистами ильменских колонистов, что, кроме свидетельства Нестора, доказывает и самое название Северян, т. е. пришельцев с севера. Это известие о происхождении Северян указывает на их общинное устройство, ибо колонисты общинников не могли быть не общинниками; к тому же мы не имеем никаких известий, чтобы у Северян были в древности князья, a это еще более указывает на общинное устройство в этом племени, ибо в князьях, хотя не всегда верно, можно бы было еще предполагать родоначальников. На общинное же устройство у Северян указывает ряд северянских городов от Любеча до Переяславля, уже в X веке известных по своей торговле Византийцам, о чем ясно свидетельствует Константин Порфирородный, который говорит, что ежегодно у Киева сходятся лодки из Любеча и Чернигова для отправления в Константинополь. Кроме Константинополя, Северяне вели еще обширную торговлю с Казариею и Камскою Булгариею, о чем говорит Ибн- Фоцлан, посол Калифа Муктадера, бывший в Булгаре и Итиле в 921 и 922 годах. По его словам в Итиле хозарском была особая слобода для северянских купцов, где помещались их жилища и амбары с товарами; они там жили обществами и по своим торговым делам иногда довольно долго проживали в Итиле и Булгаре, и в одной роще имели свою особую кумирницу, куда приходили для жертвоприношений. Обширная и деятельная торговля Северян с Византиею, Болгариею и Козариею свидетельствует о довольной развитости северянского племени, ибо никак нельзя согласиться, чтобы торговля сии была следствием нужд естественных и бесплодия земли, потому что край, занятый Северянами, очень плодороден и обилен для того, чтобы прокормить дикарей и удержать их дома, не странствуя по отдаленным землям для прокормления торговлею; явно, что торговля была следствием развития потребностей не чисто физических, но более уже нравственных, гражданских. Для Северян по свидетельству Ибн-Фоцлана нужны были золото, серебро, греческие парчи и другие предметы довольства и обилия, неизвестные и не нужные бедным дикарям.
Нестор дает нам некоторые сведения о жизни и нравах Северян. Так он говорит, что они имели обычай собираться на игрища, происходившие между их селений, на которые сходились мужчины и женщины: «Схожахуся на игрища, на плясания u на вся бесовские игрища, и ту умыкаху жены собе, с нею же кто совещашеся» . Существование такого обычая заставляет предполагать, что быт Северян был общинный: они не нуждаются друг в друге, живут не замкнуто, как живут обыкновенно в родовом быте. Утверждение брачных договоров имеет у них точно также характер общинного быта: невеста отдавалась жениху в присутствии большого собрания народа, впрочем не без предварительного между ними согласия. Этот обычай сохранился в общих чертах и до настоящего времени в губерниях: Курской, Орловской и некоторых уездах Черниговской. Свадьбы заключались на общих сходбищах по случаю какого-нибудь торжественного праздника, или - на ярмарке, и ежели жених объявил свою невесту, то она считалась настоящею его невестою, и отказаться от нее жениху уже не было возможности. Кроме свидетельства о брачных обычаях у Северян, Нестор сообщает еще о похоронных обрядах. В этих обрядах тоже заметно влияние общинного быта. Как при заключении брака или вводе в семью требуется публичность, так точно публичность же требуется и при выходе из семьи, т е. при смерти кого-либо из членов ее. Похороны состояли в том, что мертвеца сожигали и пепел его, собранный в какой-нибудь сосуд, ставили в таких местах, где пересекалось несколько дорог, после чего совершалась тризна: «Аще кто умряше, творяху тризну над ним, a no сем творяху кладу велику и възложахуть на кладу мертвеца, сожгаху, a no сем, собравшее кости, вложаху в судину малу u ставяху на столпе, на путех» . Тризна же есть общинный, a не родовой обряд; на ней устраивались игры в честь покойника и кроме родственников и друзей его могли присутствовать все желающие. На эту тризну отделялась третья часть имущества, оставшегося после покойника.
Одноплеменники и родоначальники Северян - Кривичи , принадлежавшие, как мы уже видели, к одному поколению с Новгородцами, по свидетельству Нестора, жили при верховьях Днепра, Западной Двины и Волги. Это племя было одно из многочисленнейших и занимало страну, хотя не богатую земными произведениями, но выгоднейшую по местоположению: Днепр указывал Кривичам путь в Константинополь. Западная Двина и Неман открывала им дорогу к Балтийскому морю и западной Европе, a Волга отворяла ворота в Камскую Болгарию и Хозарию. Выгодами местоположения своего Кривичи не замедлили воспользоваться; о торговле Кривичей с Византиею свидетельствует Император Константин Порфирородный, писатель X века: по его словам, в Константинополь ежегодно приходили купеческие лодки из Смоленска в июне месяце, или около этого времени; на севере Кривичи торговали с Новгородцами в Холму и с Чудью в Изборске, откуда Чудским озером и Наровою доходили до Балтийского моря; на востоке, по Волге, Кривичи очевидно торговали с Камскою Болгариею и Казариею, ибо под именем славянских купцов, по свидетельству Ибн-Фоцлана, приезжавших в Итиль, и живших там в особой слободе называемой Хазеран, должно разуметь ни иных каких Славян, как Новгородцев и Кривичей, приезжавших в Болгарию и Хозарию по Волге с северо-запада. Но, кажется, преимущественная торговая деятельность Кривичей была направлена к Литовской стране, где они не имели соперников для своей торговли и где через Неман могли иметь сообщение с Балтийским морем. На ближайшие и деятельные сношения Кривичей с Литовцами и вообще с Латышскими племенами указывает, сохранившаяся до сего времени привычка Латышей называть всех русских Кривичами, и русскую землю Кривскою землею. Об общинном устройстве у Кривичей или Смольнян, по их главному городу, свидетельствует Нестор; он говорит, что Смольняне, также как и Новгородцы, управлялись в древности вечем и, что вече старшего города Смоленска было руководителем всех кривских пригородов.
Полочане , одноплеменники и родоначальники Кривичей, жили по рекам Полоте и Западной Двине; старейший их город Полоцк находился при впадении Полоты в Двину, потом по Двине их селения доходили почти до ее устьев в Балтийском море, ибо, по свидетельству ливонской летописи, там были полоцкие города Кукейнос и Берсик. Далее, на юг от Двины, через землю Литовскую, поселения Полочан доходили до Немана, и за Неманом на юго-западе, может быть, до Буга и Вислы, на что намекают чисто полоцкие названия рек Дисны и Нарева, и города Полтовеска или Пултуска. На это же углубление Полочан в земли Литовские и Латышские указывает и свидетельство Нестора о том, что тамошние не Славянские племена: Литва, Зимгола, Корс и Либь платили дань Руси; да и вся последующая история Литвы ясно говорит, что Полочане издавна были господствующим народом в Литве и находились в близких сношениях с литовскими и латышскими племенами, так что нет сомнения, что большая часть городов литовской земли, и именно древнейшие из них были построены Полочанами и Кривичами, которые постепенно колонизировали этот край славянскими поселениями, точно также, как Новгородцы колонизировали земли Чуди, Мери и Веси. Об общественном устройстве Полочан мы имеем два свидетельства у Нестора: в первом он называет полоцкую землю княжением, следовательно признает у Полочан князей, a во втором говорит, что Полочане, якоже на думу на вече сходятся, и на чем старшие сдумают на том и пригороды станут; тоже подтверждает и Быховец в литовской летописи; по его словам: «мужи Полочане ся справляли, как великий Новгород». Из свидетельств Нестора и Быховца ясно, что общественное устройство у Полочан было общинное, одинаковое с устройством Древлян и Сербов. Что касается до торговли Полочан, то, по всему вероятию, она была направлена по Западной Двине к Балтийскому морю, где Полочане были хозяевами вплоть, до морского берега, как можно заключат из того, что, по свидетельству Ливонских летописей, Немцы, для первоначального поселения на этом берегу, испрашивали согласия полоцких князей. Западная же Двина была одною из торных торговых дорог, по которой Русские Славяне издревле торговали с западною Европою; на нее указывает Нестор, как на один из древнейших путей сообщения с западом. О восточной торговле Полочан и о греческой мы не имеем никаких известий, ни даже намеков. По всему вероятию, Полочане не ходили торговать ни в Константинополь, ни в Болгарию, ни в Козарию, ибо дороги в сии страны лежали во владениях Кривичей, Новгородцев, Полян и Северян, с которыми Полочане менялись товарами получаемыми с Запада.
Нестор говорит: «В лето 6393.. бы обладая Олег Поляне и Древляне, Северяне и Радимичи, a с Уличи и Тиверцы имяше рать». Ст. 11 Лавр. сп.
Нестор говорит: «Обре военаху на Словепах и наимуща Дудебы, сущая Словены и насилие творяху женам Дулебьским: аще поехати будяше Обрину не дадяше вирягати коня, ни вола, но веляше вирягати 3-ли, 4-ли, 5-ли жен в телегу и повезже Обърена, тако мучаху Дулебы». Ст. 5, Лавр. сп.
Нестор говорит: «Поляном же жившим по горам сим, бе путь из Варяг в Греки; и из Грек но Днепру и верх Днепра волок до Ловати, по Ловати внити в Ильмень озеро великое, из него же озера потечет Волхов и втечет в озеро великое Нево, того озера инидеть устье в море варажское, и потому морю идти до Рима, a от Рима прити по тому же морю ко Цареграду, а от Цареграда прити в Понт море, в не же втечет Двепр река» (стр. 3 лавр. ст.).
Лавр. сп. стр. 6.
Лавр. сп. стр. 6.
Лавр. сп. стр.6.
Первой заботой княжеского рода Русской земли было установление (или, может быть, восстановление) контроля над нижним течением Днепра - ключевым участком этой водной артерии, обеспечивавшим жизненно важные связи Русской земли с миром дунайской торговли и византийской цивилизации. Неизбежным следствием этого стремления стало столкновение киевских русов с угличами.
Район скопления грунтовых могильников в Буго-Днестровском междуречье (относящихся к пеньковской культуре) можно отождествить с племенной территорией тиверцев, а в излучье нижнего течения Днепра - угличей. Оба племени - вероятные потомки . (Выделение текста и области на карте не мое.)
Название этого славянского племени происходит от слова угол. Этноним чаще всего выводили от северочерноморского «Угла» или от находящегося поблизости «Улучья», в связи с чем историки обыкновенно помещали угличей в степную зону днестровского левобережья, где их и можно увидеть на большинстве исторических карт расселения восточнославянских племен. Но это не совсем верно. В IX – X вв. местом обитания угличей был Нижний Днепр, где имелся свой «Угол». В сообщении Ипатьевской летописи под 1183 г., в частности, говорится: «…и стояша на месте нарицаемом Ерель, его же Русь зовет Угол». Чем бы ни считать летописную Ерель/Угол - рекой Орелью, левым притоком Днепра, как это делал В. Н. Татищев (Татищев В.Н. Собрание сочинений в 8-ми тт.: История Российская. Репринт с изд. 1963, 1964 гг. - М., 1994. Т. II – III. С. 216 ), или особой местностью, получившей название от нижнеднепровского изгиба - «улучья» (Соболевский А.И. Русские местные названия и язык скифов и сарматов // Русский филологический вестник. LXIV. 1910. С. 186 ), - в любом случае несомненна связь этого названия с низовьями Днепра. В свою очередь Новгородская I и Воскресенская летописи прямо утверждают: «И беша седяще углици по Днепру вниз…». Археологи обнаружили в Нижнем Поднепровье «бесспорно славянские памятники VI – IX вв., склавенского типа» (Седов В.В. Восточные славяне в VI – XIII вв. М., 1982. С. 132 ).
Расцвет племенного объединения угличей пришелся на IX в. Относящееся к этому времени сочинение анонимного Баварского географа описывает его в следующих словах: «Угличи (Unlici) - народ многочисленный: у него 318 городов» (читай: родовых и племенных городищ).
Тем больше способна сказать нам о возросшей мощи Киевского княжества решительная победа, одержанная над угличами в ранний период княжения Игоря. «Игорь же седяше княжа в Кыеве, мир имея ко всем странам, а с улучи… имеяше рать, - сообщает летопись. - И бе у него воевода именем Свентельд, и примуче уличе, и возложи на них дань, и вьдасть Свентельду». Как видим, предводителем похода против угличей назван Свенгельд, действующий от имени и по поручению Игоря - тогда еще малолетнего отрока. Очевидно, к тому времени Свенгельд уже пользовался в Киеве безраздельным влиянием, которое позволило ему прибрать к рукам угличскую дань.
Сопротивление угличей не было, однако же, сломлено полностью. «И не вдадяшеться един град, именем Пересечен; и седе около его три лета и едва взя», - сообщает летописец. Пересечен - один из 318 угличских «градов» - был, вероятно, главным племенным центром угличей. Сторонники мнения об исконном проживании угличей в Нижнем Поднестровье склонны помещать древний Пересечен на месте современной деревни Пересечина (в 26 км от города Оргеев в Молдавии). Но археологи не нашли здесь следов существования древнерусского города. В то же время город Пересечен, расположенный где-то в низовьях Днепра, упоминается летописью в связи с событиями 1154 г., а также в перечне древнерусских городов конца XIV века «А се имена всем градам рускым, далним и ближним» (Рыбаков Б.А. Уличи (историко-географические заметки) // Краткие сообщения Института истории материальной культуры Академии наук СССР. ХХХV. 1950. С. 5 – 7; Седов В.В. Восточные славяне в VI – XIII вв. С. 131 ).
Победоносное наступление киевских русов вызвало массовое бегство угличей в Буго-Днестровское междуречье. Новгородская I летопись и Воскресенский летописец заключают рассказ о взятии Пересечена замечанием: «…и по сем [угличи] приидоша межю Буг и Днестр, и седоша тамо». Действительно, археологами отмечено значительное увеличение в X – XI вв. количества славянских селищ в Северном Причерноморье (Седов В.В. Восточные славяне в VI – XIII вв. С. 132 ). Переселение происходило, по всей видимости, в течение нескольких десятилетий. Возможно, что последним доводом, побудившим остатки угличей оставить Нижнее Поднепровье, было возросшее давление на них со стороны печенегов.
Война с тиверцами
На новом месте угличи оказались соседями другого славянского племени - тиверцев, осевших вдоль течения Днестра и далее на юг, вплоть до низовьев Дуная.
Принято считать, что племенное название тиверцев происходит от скифо-сарматского названия Днестра - Тирас, Тира (иран. turas - «быстрый») и буквально означает «днестровцы» (Фасмер М. Этимологический словарь. В 4 тт. Изд. 2-е. М., 1986. Т. IV. С. 55; Седов В.В. Восточные славяне в VI – XIII вв. С. 129 ). Однако вряд ли это так, ибо при славянской интерпретации иранского «Тирас» можно было бы ожидать скорее формы «тирасцы». Память о тиверцах сохранилась в названии древнерусского поселения XIV в. - Тивров (южнее современной Винницы), которое, однако же, находилось не на Днестре/Тирасе, а на Южном Буге.
Происхождение тиверцев загадочно, «попытки определить специфические черты древностей тиверцев второй половины I тысячелетия н. э. не дали положительных результатов. Поэтому поднестровские древности относятся исследователями к тиверцам по территориальным, а не по этнографическим признакам» (Федоров Г.Б. Тиверцы // Вестник древней истории. 2. 1952. С. 250 – 259 ). Поскольку славянские древности Поднестровья VI – VII вв. обнаруживают сходство с археологическими материалами из антской области расселения славян, тиверцев предположительно причисляют к потомкам антской ветви славянства, заселившей Поднестровье в эпоху Великого переселения народов или даже раньше, в «готскую» эпоху (II – IV вв.). Баварский географ насчитал в земле тиверцев 148 «городов». Археологи обнаружили в Поднестровье около 40 славянских городищ (Князький И.О. Славяне, волохи и кочевники Днестровско-Карпатских земель (конец IX – сер. XIII вв.). Коломна, 1997. С. 40 ).
«Повесть временных лет» больше не упоминает угличей и тиверцев в связи с событиями второй половины Х столетия, делая, впрочем, оговорку, что в Великой Скифии, то есть в Северном Причерноморье, «суть грады их и до сего дня». Славянские поселения в этом регионе в течение XI – XII вв. постепенно пустели, подвергаясь частым нападениям кочевников, и были окончательно сметены монгольским вихрем. Трагические превратности исторической судьбы угличей и тиверцев помешали им оформиться в самостоятельные этнографические единицы восточного славянства.
Укрепившись в Киеве, Олег начинает подчинять племена славян, живших к востоку и западу от Днепра. Первыми стали древляне (их земли располагались в Полесье к западу от Киева по течению рек Тетерев, Уж, Уборть и Ствига до реки Случь), у которых в тот момент уже давно шла война с полянами (их территория простиралась между устьями рек Десна и Рось, впадающих в Днепр). Добровольно переходить под власть Олега древляне отказались и в результате непродолжительных военных действий согласились платить дань по черной кунице с дома.
В следующем году (884 г.) Олег пошел войной на северян (живущими к северо-востоку от Киева в бассейне рек Десна, Сейм и Сула). Одержав победу он наложил малую дань. Возможно из-за слабого сопротивления северян или же наоборот боязни восстаний данного народа, который находился под хазарами. В тот период северяне платили дань хазарам. По преданию Олег сказал северянам: "Я враг козарам, а вовсе не вам
". И северяне согласились.
Следующими стали радимичи (располагавшимися по верхнему течению Днепра и реке Сож с их притоками). С ними Олег смог договориться без кровопролития путем переговоров. Как пишет Н.М. Карамзин "Олег послал спросить у них: "Кому даете дань?" Те отвечали: "Козарам". "Не давайте козарам, - велел сказать им Олег, - а давайте лучше мне"", и радимичи стали платить русскому князю те же два шляга от рала, которые давали козарам
".
В последующем Олегу удалось покорить еще ряд независимых племен: дулебов, хорватов и тиверцев. Единственное племя, которое не сдавалось - уличи (занимавшими земли по Днестру до Черного моря и Дуная). По словам летописца его так и не удалось покорить Олегу.
